Возвращение капитана Фьючера
Шрифт:
Джоан? Не Джоан, а темнолицая кукла с затуманенными глазами, стоявшая перед ними. Не Джоан, а насмешливые слова, которые они услышали из её рта.
— Дать вам ещё больше знаний, о люди? Должен ли я рассказать вам больше, прежде чем поспешу обратно, чтобы присоединиться к своим братьям в их войне против человеческого отродья?
Курт знал, что линид намеревался уничтожить их. Не из личной злобы. Но потому, что они были его расовыми врагами. Он намеревался уничтожить их, прежде чем уйдёт.
И он мог это сделать, используя Джоан в качестве своего орудия. Был только один способ остановить его — сломать инструмент, который он держал в руках.
Убить Джоан.
Гулкий голос Грэга прозвучал неуверенно, робот застыл в нерешительности.
— Шеф, что нам делать?
Курт знал, что все они осознавали ужас тупиковой ситуации. Они знали, что только одно могло остановить линида, и это было то, что даже неминуемая смерть не могла заставить их сделать.
Яростное самобичевание охватило Курта. Его безрассудство, его чрезмерная страсть к разгадке космических тайн привели к такому концу и команду Фьючера, и Эзру, и Джоан.
Он не должен был позволить этому случиться. Он не должен был позволить. Им овладел старый, холодный гнев, чувство, которое не было человеческой яростью, но было чем-то безграничным, чему его давно научили странные наставники.
— Поторопись, человек! — насмешка снова сорвалась с застывших губ Джоан. — Задавай свои вопросы! Ибо братья ждут моей помощи в великой борьбе!
Две мысли одновременно промелькнули в голове Курта. Во-первых, линид снова заговорил, чтобы отвлечь их от того, что он в теле Джоан незаметно продвигался вперёд, чтобы сорвать с них защитные камни и полностью завладеть ими.
И ещё одна мысль промелькнула в его мозгу, как слабая вспышка безумной надежды. У него было одно крошечное преимущество перед линидом — всего одно. Но он мог использовать его как оружие.
Не как физическое оружие. Никакое подобное оружие не могло причинить вреда линиду, не убив Джоан. Нет, его последнее оружие было психологическим.
Линид намеревался уничтожить их. Он мог использовать для этого Джоан. Его единственной надеждой было отвлечь линида от его намерений психологической атакой.
Курт обратился к тому, кто был Джоан. Он резко сказал:
— Тогда возвращайся к своим братьям, если сможешь их найти! Возвращайся на Андромеду и порадуйся вместе с ними их великой победе над человеком!
Линид прекратил своё незаметное движение. Он уловил что-то тревожное в мыслях капитана Фьючера.
— Как долго, по-твоему, ты пролежал в стазисе под Залом Девяноста Солнц? — спросил Курт. — Годы? Столетия? Нет, целые века! И куда же шли линиды все эти века? К победе? Нет, к смерти! Твои братья погибли давным-давно, и о них теперь ничего не известно во Вселенной! Никто не знает, кроме тебя, последнего!
Презрение и ярость полыхали в словах, которые исходили от Джоан.
— Ложь! Вы, люди, никогда не смогли бы победить и уничтожить мою расу!
— Не мы — люди, сделали это — радиация, которая становилась всё более смертоносной для линидов, иссушила их! — быстро возразил Курт. — Роковые часы энтропии пробили много раз, пока ты лежал в замороженном состоянии!
— Ни в этой галактике, ни в Андромеде, ни в галактиках за её пределами сейчас не живёт ни один линид, кроме тебя! Я видел это — древние надписи человека, повествующие о гибели линидов, о мирах, которые принадлежали вашей расе, но больше не принадлежат. Памятники окончательной победы человечества!
— Обман! Ложь! — сорвалось с губ Джоан. — Я держу эту девушку — я держу её разум, её мысли, её воспоминания, и в них я не вижу ничего из того, что ты рассказал.
Это было то, на что надеялся капитан Фьючер, и он немедленно перешёл в атаку.
— Она никогда не видела этих вещей! Она видела только эту маленькую систему, не более. Но я видел — и я могу всё доказать.
— Сыны обезьяны всегда действовали лживо! Ты не сможешь ничего доказать.
— Смогу, — лицо Курта стало мраморно-бледным. — Ты можешь оставить девушку и завладеть мной — моим разумом, моими воспоминаниями о том, что я видел. И ты узнаешь правду!
Он напряжённо ждал ответа. Он знал, что это был его единственный шанс. Его единственный шанс спасти девушку, которую погубила его собственная опрометчивость.
В пустых глазах Джоан промелькнули тени — тревожные, сомневающиеся. Он знал, что посеял в разуме линида ужасное сомнение.
Неужели это существо проигнорирует это сомнение, отвергнет его? Он не мог в это поверить. Ни одно существо, которое с такой страстью и гордостью говорило о своей расе, не смогло бы долго сомневаться в существовании такой ужасной вероятности, о которой рассказал Курт.
В горькой тишине раздался резкий звук — Курт рассмеялся. Подняв руку, он сорвал с головы драгоценный камень и отшвырнул его прочь, оставшись безоружным. Он снова рассмеялся, встретив пристальный взгляд Джоан.
— Я предлагаю тебе более сильное оружие против моих товарищей, чем то, что у тебя в руках, но ты боишься воспользоваться им. Линид, ты боишься узнать правду!
— Нет, — прошептал чужой голос из уст Джоан. — Мой народ не знает страха.
Слегка искажённые очертания тела девушки начали расплываться, растекаться по мере того, как сходила на нет эта странная и ужасная двойственность. Вокруг неё образовалась клубящаяся, но с каждой секундой обретающая форму тень под вуалью и покровами. Она рассеялась — и Джоан была свободна.
Затем девушка упала, и лишь тихий стон ознаменовал её погружение в беспамятство.
Линид завис в воздухе и начал двигаться.
Яростный рёв Грэга сотряс скалу. Робот сделал один тяжёлый шаг вперёд, и Ото, согнув, как лук перед битвой, своё гибкое, невероятно проворное тело, прыгнул рядом с ним. Но пронзительный голос Саймона Райта резко произнёс:
— Стойте! Курт должен сделать это по-своему.
С ужасной неохотой Грэг и Ото повиновались. Они с радостью отдали бы свои жизни за капитана Фьючера, но в этой борьбе двух разумов они ничем не могли ему помочь.