Возвращение Кауранги
Шрифт:
– Black Lives Matter! Black Lives Matter!
Взглянув в зеркало, Лис увидела, что уже прижата подъехавшими машинами, а встречная полоса занята орущими людьми и развернуться не удастся. Толпа росла прямо на глазах – люди тонкими струйками вливались в нее с проспекта и соседних улочек. Многие несли в руках нарисованные на картоне лозунги и фотографии чернокожего парня.
– Классика жанра! – произнесла Лис вслух, подняла стекло и включила радио.
– … после чего беспорядки, вспыхнувшие здесь, перед управлением полиции, перекинулись, как мне сообщают коллеги, и в другие районы города, – докладывал репортер захлебывающимся голосом. – Напоминаю слушателям, что вчера при задержании полицией был убит Адриен Квимбе, о котором на этот момент известно только то, что он был выходцем из Сенегала и имел австрийский вид на жительство. По словам представителя полиции, Адриен Квимбе нарушал общественный порядок и оказал сопротивление при задержании. Обстоятельства дела, а также фамилии причастных к инциденту полицейских не будут раскрыты вплоть до окончания служебного расследования. Я прошу прокомментировать…
– Black Lives Matter! Black Lives Matter! – все громче и громче сканировала толпа.
Тут впереди мелькнуло несколько вспышек и показались облачка дыма, а через мгновение до Лис донесся звук выстрелов. Хор голосов потерял синхронность, раздались истошные вопли, и толпа пришла в движение, как потревоженный муравейник.
– … вот сейчас полиция применила резиновые пули и газ! Мы слышали несколько выстрелов… – продолжал захлебываться репортер, очевидно, находившийся где-то неподалеку.
Еще выстрелы. Белые облачка разрывов газовых гранат. Толпа подалась назад.
Лис увидела, как автобус, стоящий через несколько автомобилей впереди нее, вдруг стал раскачиваться, а потом его колеса описали дугу, и он завалился на бок.
– Ы-ы-ы-ы-ххх! – выдохнула толпа.
Начал раскачиваться следующий автомобиль. Послышался глухой звук ударов по кузову, и машина исчезла под массой залезших на нее протестующих. Лис тупо смотрела на все это, а когда сообразила, что надо бы выскочить из машины и бежать, было уже поздно. Машину окружили люди. На капот прыгнула, раскинув руки, и прижалась к лобовому стеклу обнаженными грудями девушка с совершенно озверевшим лицом. Чья-то раскрытая ладонь с силой ударила по боковому окну.
«Почему они все белые?» – подумала Лис, глядя на нападавших, и сама удивилась, почему ее вообще интересует этот вопрос сейчас, в тот момент, когда машина уже начала раскачиваться.
– Вот же шляпа! – Лис отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу. Но тут же инстинктивно закрыла ее, потому что внезапно сверху раздался очень громкий сухой треск, словно кто-то сломал о колено огромную палку, и на беснующихся левых посыпались раскаленные брызги. Толпа завизжала, стряхивая с себя огненные капли, и отхлынула от машины. Одна искра попала лежащей девушке прямо в волосы. Она в ужасе замахала руками и соскочила с капота. Пространство вокруг машины освободилось, демонстранты утратили к ней интерес. Они остановились и завороженно смотрели куда-то вверх. Люди, стоящие дальше, тоже прекращали кричать и задирали головы, раскрыв рты. Вскоре вся улица, включая полицейских, выстроившихся на ступеньках и подходах к своему зданию, была охвачена молчанием.
Лис тихонько открыла дверь, выбралась из машины и посмотрела вверх.
– Ой-ё, – только и смогла прошептать она по-русски.
Огненный шар диаметром около метра медленно опускался на толпу. Люди под шаром сначала попятились, потом пошли, отпихивая задние, не успевшие еще сообразить, что к чему ряды, чем только еще больше утрамбовывали их, а потом, когда шар поплыл над самыми головами, бросились врассыпную. Шар помедлил, будто выбирая цель, и вдруг, превратившись в огненную стрелу, ударил по толпе. Отступление превратилось в паническое бегство. Улица опустела за несколько секунд, только полицейские со щитами не покинули своих постов, прикрывая вход в здание управления, да несколько человек, пораженных молнией, остались лежать бездвижно на дороге.
Лис хватило выдержки не поддаться стадному инстинкту. Пока шар опускался, она осторожно передвигалась, выходя из опасной зоны и не теряя объект из виду. После разряда, убедившись, что угрозы больше нет, она подбежала к пострадавшим, но успела лишь перевернуть одного из них на спину и приподнять ему веко, чтобы проверить реакцию зрачка на свет, прежде чем подоспевшие полицейские оттеснили ее. Улица была свободна. Лис села в машину, которая, к ее удивлению, завелась, развернулась и уехала.
8. Ты не понимаешь своего счастья
Визит к доктору Дифенбаху не оставил никакого другого впечатления, кроме одуряющей скуки. Доктор говорил с ней, как с ребенком, замедленно, утрированно артикулируя и так же утрированно выполняя жесты. Его вопросы явно отдавали давно вышедшим из употребления душным классическим фрейдизмом, их можно было скомпилировать из любой популярной книжки по психологии – предмету, которым Кауранги когда-то увлеклась, да потом охладела. Было совершенно непонятно, почему этот дорогостоящий доктор считается лучшим специалистом в своей области. Кауранги собралась было обрубить беседу и уйти, но вспомнила о данном Лис твердом обещании пройти курс, и на стандартные вопросы начала давать такие же стандартные ответы.
И лишь коснувшись своих ночных видений, Кауранги оживилась. Ей пришлось подробно восстанавливать и расписывать сны последних дней, и она обнаружила, что в процессе рассказывания события начинают приобретать столь необходимую для логического анализа схематичность. Всплыли и некоторые забытые или не получившие должного внимания детали. Теперь Кауранги беседовала не с доктором, а сама с собой, что было гораздо интересней. Пожалуй, это даже стоило тех денег, которые она платила.
А ночью опять явился кристалл. Ни слова не говоря, он поднял ее на воздушном ковре, распахнул окно, и она устремилась ввысь, навстречу Луне. Одним размытым штрихом промелькнули кроны деревьев и крыши домов. Когда Кауранги повернула голову, то увидела внизу лишь черноту, запятнанную бесформенными светящимися кляксами. Кауранги вспомнила странных женщин и странных мужчин, летающих над странными домами, которых она видела на картинах одного странного русского художника. Но смотреть вниз не хотелось – звезды притягивали взгляд, и ей казалось, что если не отводить глаз, они вот-вот раскроют ей какую-то сокровенную тайну.
Кауранги понимала, что спит, и осознавала, что время во сне бежит не так, как в жизни. Поэтому она не удивилась, когда горизонт стал лиловым, потом розовым и на нем вспыхнула белая точка восходящего Солнца.
«Кто ты?» – в который раз спросила она.
«Я тот, кто любит тебя, – ответил он, и ей показалось, что горячее дыхание коснулось шеи. – Я люблю тебя и создан только ради тебя. Ты – смысл и свет моей жизни!»
Нежные пальцы вновь прошлись по коже. Шершавый язык коснулся соска и начал спускаться к животу.
«Пожалуйста, не надо! – Кауранги попыталась ладонями оттолкнуть ласкавшие ее руки, но встретила лишь воздух. – Не надо! Я не хочу!»
«Хочешь! Просто страх лишает тебя свободы» – его руки становились все сильнее, все настойчивее. Кауранги судорожно пыталась стряхнуть их с себя.
«Оставь меня! Я не хочу секса сама с собой!»
«Ты не сама с собой. Ты со мной. Расслабься. Тебе будет хорошо»
«Нет! Мне потом будет очень, очень плохо!»
«Если ты будешь моей, не будет никакого «потом». Все будет всегда и это будет вечное блаженство. Все, что для этого нужно – это твое добровольное согласие стать моей, стать частью меня. Мы сольемся в единый поток энергии и тогда ты узнаешь, что такое рай. А твое тело, эта клетка, в которой бьется и тоскует твоя душа, твое тело останется спать там, на Земле, которая уже будет не нужна нам, потому что перед нами будет открыта вся Вселенная. Стань моей! Скажи «да»! Просто скажи «да».