Возвращение магии

Клейпас Лиза

– Письмо, -прошептала Алина ей в ухо, и миссис Фэйрклоз улыбнулась.

– Да, еще минутку, миледи.

Нетерпеливо вздохнув, Алина кивнула. Она повернулась к плите, где кухарка неуклюже пыталась перевернуть рыбу. Масло брызгало со сковороды каждый раз, когда она переворачивала кусок, жидкость капала на каминную решетку, полную неиспользованного угля. Вскинув брови, видя неловкость девушки, Алина ткнула локтем в пухлый бок экономки.

– Миссис Фэйрклоз…

– Да, мы уже почти закончили, - пробормотала экономка.

– Я знаю, но плита…

– Еще одно слово Повару, миледи.

– Миссис Фэйрклоз, думаю, что кухарке не стоит…

Алину прервали сильная струя жара и грохот взрыва - пропитанная маслом решетка, полная угля, вспыхнула. Пламя взмыло до потолка и охватило сковороду с рыбой, превратив плиту в адскую топку. Оглушенная, Алина почувствовала, как кухарка натолкнулась на нее, и воздух резко вышел из ее легких, когда она ударилась спиной о край тяжелого стола.

Хватая ртом воздух, Алина смутно слышала испуганный визг судомоек, перекрываемый пронзительным голосом миссис Фэйрклоз, которая кричала кому-то принести из кладовой мешок соли, чтобы потушить пламя. Алина попыталась отвернуться от жара и дыма, но, казалось, они обступили ее со всех сторон. Внезапно ее тело охватила боль - никогда раньше она не представляла себе такой обжигающей боли. Ею овладела паника, когда она поняла, что ее одежда вспыхнула, инстинктивно она бросилась бежать, но из пламени, которое пожирало ее заживо, не было выхода. Неясно, словно сквозь туман, она увидела охваченное ужасом лицо миссис Фэйрклоз, и тут кто-то резко сбил ее с ног… какой-то мужчина сыпал проклятьями… сильные хлопки по ее ногам и телу, пока он сбивал огонь с ее одежды. Алина кричала и вырвалась до тех, пока не смогла больше дышать или думать, провалившись в темноту.

Глава пятая

Двенадцать лет спустя

– Похоже, американцы приехали, - сухо сказала Алина, когда они с сестрой, Ливией, вернулись домой после утренней прогулки. Она задержалась перед каменным, медового цвета, фасадом здания, чтобы хорошенько рассмотреть четыре чрезмерно украшенных экипажа, остановившихся перед особняком. Слуги носились по большому внутреннему двору перед домом, от конюшен, расположенных в одном конце, к помещениям для слуг в другом. Гости привезли с собой огромное количество чемоданов и другого багажа для месячного пребывания в Стоуни Кросс Парке.

Ливия подошла и стала рядом с Алиной. Это была привлекательная молодая женщина двадцати четырех лет, со светло-каштановыми волосами, каре-зелеными глазами и стройной, невысокой фигурой. По ее беспечной манере, можно было подумать, что у нее никогда не было никаких забот. Но любому, кто заглянул в ее глаза, становилось ясно, что она заплатила высокую цену за редкие моменты счастья в своей жизни.

– Вот глупые, - презрительно бросила Ливия, разглядывая гостей, - разве они не знают, что нельзя приезжать так рано?

– Похоже, что нет.

– Довольно аляповато, не правда ли? – пробормотала Ливия, рассматривая позолоченную лепнину и цветные панели по бокам карет.

Алина усмехнулась. – Когда американцы тратят деньги, они хотят, чтобы это было видно.

Они рассмеялись и обменялись озорными взглядами. Это был не первый раз, когда их брат Маркус, ныне лорд Уэстклиф, принимал американцев в своих известных охотничьих угодьях. Казалось, в Гемпшире всегда сезон для чего-нибудь… в августе - для тетеревов, в сентябре – для куропаток, в октябре – для фазанов, весной и летом – для грачей, и круглый год – для кроликов. Традиционная лисья охота проводилась дважды в неделю, и иногда леди также принимали участие в травле. Именно во время охоты, которая длилась неделями и в которой участвовали влиятельные политики или богатые дельцы, и велись все дела в поместье. Во время таких визитов Маркус умело убеждал нужных ему гостей объединиться с ним в том или ином вопросе, или согласиться на какую-нибудь сделку, которая была в его интересах.

Американцы, приезжающие в Стоуни Кросс Парк, обычно были из нуворишей… их состояния были нажиты на морской торговле и недвижимости, или заводах, производящих такие товары как мыло или туалетная бумага. Алина всегда считала американцев довольно забавными. Ей нравился их веселый нрав, и трогало их рвение получить признание. Из страха прослыть чересчур франтоватыми, они носили одежду, которая уже сезон или два как вышла из моды. За обедом они ужасно переживали из-за того, где их усадили: рядом с хозяином или в нижнем конце стола. И, как правило, выбирали лучшее во всем, предпочитая если фарфор – то севрский, если скульптуру – то итальянскую, если вино – то французское… а если пэров – то английских. Ходила молва, что американцы не прочь заключить брак по эту сторону Атлантики, пользуясь своими североамериканскими состояниями, чтобы привлечь обедневших британцев голубых кровей. А ничья кровь не была более благородной, чем кровь Марсденов, которые обладали одним из наидревнейших графских титулов.

Ливия любила пошутить об их происхождении, заявляя, что известная фамилия может даже паршивую овцу вроде нее сделать привлекательной для какого-нибудь амбициозного американца.
– Раз уж ни один приличный англичанин не хочет жениться на мне, может, мне стоит выйти за одного из этих приятных богатых янки и уплыть с ним за океан.

Алина улыбнулась и крепко обняла ее.
– Ты не осмелишься, - прошептала она сестре в волосы. – Я буду слишком сильно скучать по тебе.

– Ну что мы за парочка, - ответила Ливия с грустной улыбкой. – Ты ведь понимаешь, что мы обе останемся старыми девами, и будем жить вместе с оравой кошек.

– Боже упаси, - сказала Алина со смеющимся стоном.

Возвращаясь мыслями к тому разговору, Алина обхватила сестру за плечи.
– Ну что ж, милая, - сказала она беспечно, - вот возможность для тебя подцепить амбициозного американца с большими карманами. Как раз то, чего ты хотела.

Ливия фыркнула. – Я просто шутила, и тебе это прекрасно известно. Кроме того, откуда тебе знать, есть ли среди гостей подходящие джентльмены?

– Маркус рассказал мне немного о группе прошлым вечером. Ты когда-нибудь слышала о Шоу из Нью-Йорка? Уже три поколения у них есть деньги, и они не собираются никуда уезжать из Америки. Глава семьи - мистер Гидеон Шоу, он неженат и, по-видимому, довольно хорош собой.

– Ему повезло, - сказала Ливия. – Однако, меня не интересует охота на мужа, неважно, насколько привлекателен он может быть.

Алина крепче сжала узенькие плечи Ливии. Со смерти ее жениха, лорда Эмберли, Ливия поклялась больше никогда не влюбляться. Однако, было ясно, что Ливии нужна собственная семья. От природы в ней было слишком много нежности, чтобы растратить ее на существование старой девы. То, что она все еще носила по нему траур, спустя два года с его смерти, говорило о том, как сильно она его любила. И тем не менее, Эмберли, самый добросердечный из всех известных ей мужчин, никогда бы не захотел, чтобы Ливия провела всю оставшуюся жизнь одна.

– Кто знает? – ответила Алина. – Возможно, ты встретишь человека, которого полюбишь так же, как лорда Эмберли – если не сильнее.

Плечи Ливии напряглись. – О, Господи, надеюсь, что нет. Это слишком больно – так любить кого-нибудь. Ты знаешь это не хуже меня.

– Да, - признала Алина, борясь с воспоминаниями, всколыхнувшимися за невидимой дверью ее памяти. Воспоминаниями, такими лишающими сил, что ей приходилось игнорировать их, чтобы только не сойти с ума.

Они вместе молча стояли, каждая понимала невысказанные переживания другой. Как странно, подумала Алина, что именно младшая сестра, о которой она всегда думала, как о досадной помехе, оказалась ей самым дорогим другом и собеседницей. Вздохнув, Алина повернулась к одной из четырех башен по углам особняка. – Идем, - сказала она бодро, - давай войдем через заднюю дверь. Я не хочу видеть наших гостей сейчас, когда я пыльная после нашей прогулки.