Возвращение на Арвиндж
Шрифт:
– Вы что его там одного оставили? – округлил глаза Андрей. – Антон, у тебя мозги есть? Он же первый раз под огнем!
– Сержант! Немедленно отправляйся на свою позицию! – голос лейтенанта был суровым и твердым. – Это – приказ!
– Да пошел ты… Со своими приказами! Салага зеленая! Да я твои приказы знаешь, где видал? – Андрей надвинулся на взводного. Тот отпрянул в сторону и подтянул к груди автомат.
– Полевский! Кто здесь старший? Невыполнение приказа в боевой обстановке…
В этот момент к ним подскочил Антон.
– Андрюха, успокойся! Товарищ лейтенант! Да вы тут старший, вы! Андрей, хватит препираться. Ты ж сам хотел остаться там, в валунах. Вот и иди!
Логика была железной.
– Павленок! Со мной! – противореча сам себе, приказал он, не оборачиваясь.
Но оставить на фланге молодого. Оставить одного! Этого Андрей не мог понять.
– Иду, Антон… Иду, – демонстративно проигнорировав взводного, ответил Андрей. – Только ты про Сулбекова подумай. Как он там один будет?
– Да иди же, Андрей! Я сам к Сулбекову смотаюсь, гляну, что там делается.
Андрей спустился в седловину. Впереди виднелись ставшие уже знакомыми россыпи валунов. Как они уже надоели! Сколько раз он смотрел на них отсюда? И ведь только полдня, как они здесь, а кажется, он видел их годами! Но знакомые камни выглядели сейчас по-другому. Может, поменялось освещение, и тени легли иначе? Или он смотрел другими глазами? Только выглядели они сейчас злобными и полными опасности.
Сколько прошло времени, как он ушел отсюда? Полчаса? Десять минут? А что если духи давно уже здесь? Вот сейчас бородатая сволочь смотрит на него через прицел. Какого черта он все время слушает Тоху и лейтенанта? Иди туда, иди оттуда! Сидел бы спокойно на месте, не нужно было бы сейчас снова соваться в неизвестность! Да нет, если духи решились сюда просочиться, он бы уже лежал с прострелянной башкой, да и на вершине сейчас рвались бы гранаты! Хотя его мысли и текли спокойно, но страх все же бился под сердцем.
Он быстро пробежал несколько десятков метров и оказался за первым камнем. Привалился к нему боком, немного отдышался и стал напряженно вслушиваться. Над горами плыли звуки боя. Трескотня частых выстрелов отзывалась дробным эхом в склонах, перехлестывалась очередями и одиночными хлопками духовских буров, а на них накладывались раскатистые и четкие пунктиры пулемета. И все это, как фон, окружал гул взрывов вперемешку с шелестом проплывавших над головой гаубичных снарядов. Бой плел свою мелодию, и не было в ней ничего нового для Андрея. Сам он сейчас не стрелял, а только слушал чужую стрельбу, и расстояние сглаживало звуки, да и эхо добавляло мягких тонов в симфонию. И это позволило ему услышать другие звуки, лежащие на первом плане музыки, то, чего раньше невозможно было уловить за грохотом собственного автомата, сбившимся дыханием соседа, хрустом гравия под сапогом, за стуком сердца и гулом крови в ушах – собственные звуки гор и их тишину.
Ветерок свистнул меж валунов, бросил горсть песка, и песчинки забарабанили по камням маленькими пулями. Скатился мелкий камушек, зашуршав на осыпи. Захрустели, цепляя друг друга на ветру, жухлые листья каких-то колючих лопухов, словно прокатился рядом мятый жестяной лист… Вокруг стояла тишина. И тишина эта была чужой, злобной, тревожной.
Ему стало неуютно. Неуютно и страшно, как никогда. Один на один с этой тишиной, он вдруг увидел себя крошечным в огромных горах. А все его действия и мысли, страхи и воля, страсти и стремления были легче этого тихого ветерка, свистящего в каменной россыпи. Кругом на десятки, сотни километров раскинулся мертвый каменный мир, а он и еще горстка людей, друзей и врагов, были противоестественными былинками в этом царстве камня. Перестреляют они друг друга или разойдутся живыми, горы и не заметят такой мелочи. Оборвется чья-то жизнь, но не рухнет скала, не пробьет себе новой дороги каменная осыпь, не осядет вершина. Даже снаряды всей своей мощью взрывов не изменят облика этих склонов. Лишь перебросят несколько камней, перемешают щебень да оставят черное пятно от выжженной травы.
Андрей двинулся сквозь лабиринт, осторожно выглядывая из-за каждого камня, постоянно останавливаясь и прислушиваясь. В ушах стучала кровь, в шорохах сухих листьев и хрусте камешков слышались шаги врагов. Духи были за каждым камнем этой проклятой россыпи, они ловко и бесшумно смыкали кольцо, и неоткуда было ждать помощи, чтобы оборвать их дьявольскую игру. Он был один среди враждебных камней и должен был справляться сам.
Привычным уже порядком, на полусогнутых, а где и на коленях, он пробрался между валунами и выглянул. Духи снова мелькали на противоположном склоне. Смысла стрелять в них не было, слишком далеко, только зря патроны тратить. Хотя снизу стрельбы не было слышно, он на всякий случай выдвинулся к краю обрыва и выглянул. Но на этот раз там было пусто.
И все же Андрей был уверен, что они обязательно пойдут здесь, поэтому решил не раскрывать себя раньше времени. Ждать пришлось недолго. Вскоре вдалеке, на дне лощины мелькнула фигура. Андрей поднял автомат и приготовился. Человек снова показался между камней, как раз там, где он ждал его. Грохнул выстрел, фигура исчезла. И тут же вокруг Андрея одна за другой ударили несколько пуль. Он быстро поменял позицию и снова, осторожно выглянув из-за камня, приготовился стрелять. Теперь дух показался немного ближе, фигуру можно было рассмотреть, Андрей нажал на спуск и тут же отпрянул за камень. На этот раз пуля выбила сноп каменной крошки почти в том месте, где только что была его голова. Он повторил маневр, немного отойдя в глубь своего лабиринта. Потом еще и еще раз. Все повторялось, как в кошмарном сне. Духовские пули находили его везде. Как ни старался он спрятаться – за камнем, над камнем, под камнем, больше одного выстрела подряд ему сделать не удавалось. Только раз, когда он расположился в метре за дохленьким кустиком можжевельника, возле большого валуна, снайпер позволил сделать три выстрела подряд, прежде чем вычислил его позицию.
В какой-то момент это стало напоминать игру, и Андрей даже задумался о том, сколько такая игра может продолжаться и чем должна закончиться. Он видел, как очередной дух высовывается из-за камня, и выстрелом загонял его обратно, но тут же получал свою порцию и спешно переползал за соседний камень. С какого-то момента снайпер разгадал его тактику и стал работать на опережение. Андрей едва начинал выглядывать, как пуля ударяла в ближайший камень, высекая фонтан крошки, и с жутким визгом уносилась в сторону. Пришлось выбирать более длинные маршруты и петлять в камнях, прежде чем выдвинуться на удобную для стрельбы позицию.
Андрей сделал еще один выстрел. Вокруг него снова полетели пули. Стрельба была плотной, пули ложились настолько близко, что он долго не мог сдвинуться с места. Распластавшись на земле, он ясно видел прямо возле своего лица сухие травинки и щебень, загаженную птичьим пометом и бараньими катышками землю. Было тошно от этой неприглядной реальности, как будто он рассматривал полусгнивший птичий труп через увеличительное стекло. Величественные горы при близком знакомстве оказались кучами дряни и грязи. Но над самой головой свистнула очередная пуля, и он ткнулся лицом прямо в эту дрянь. Было очень обидно, что какой-то грязный дух загнал-таки его, советского солдата, заставил возить мордой по дерьму. И нечем было ответить этому снайперу. От обиды к Андрею вернулась решимость, он выполз из своего маленького укрытия и перебрался за большой валун по соседству. Там и нашел его Тоха.