Возвращение на Бикини
Шрифт:
— Это моя!
Подошли запыхавшиеся американцы и начали усердно расчищать площадку. Верховный комиссар, словно министр при закладке первого камня, старательно орудовал тяпкой: управляющий Маршалловыми островами, капитан корабля и часть экипажа рубили ветки, утрамбовывали землю. Вскоре место было готово. Оставалось водрузить две мачты, на которых взовьются флаги Соединенных Штатов Америки и Микронезии — россыпь белых звезд на ярко-синем фоне. Сгодились бы два дерева… но их не было на острове. Моряки достали из трюма «Джеймса М. Кука» два шеста.
Минутное
— Дик, как, по-вашему, должны висеть флаги относительно друг друга?
Дик в растерянности обращается с тем же вопросом к управляющему районом.
— Флаг Штатов должен быть слева, а микронезийский — справа, — решает тот.
Когда шесты воткнули в землю, оказалось, что флагшток Микронезии на добрый фут возвышается над древком американского флага — какая честь для подопечной территории! Пускай дети наших островов чувствуют себя здесь как дома!
Торжественная церемония началась. Алаб Килон читает «Отче наш», прося небеса о хлебе насущном. Кончив молитву, девять бикинийцев открывают глаза и смотрят, как национальные флаги медленно ползут вверх. На полпути американский застревает: сошел с колесика шнур. Моряки замирают, чиновники смущенно переглядываются — «шишки» падут на них. Фотографии знаменитого момента в истории американо-микронезийского культурного сотрудничества будут испорчены. Если не выправить положения, оно останется в памяти как провал внешней политики великой державы. Самый молодой бикиниец проворно скидывает лаковые штиблеты, быстро карабкается на шест и освобождает застрявший флаг. Аплодисменты. Вот когда пригодился навык лазания по кокосовым пальмам.
Норвуд, облегченно вздохнув, начинает заготовленную речь. В ней отмечается искренняя дружба обоих народов и особенно подчеркивается забота его правительства:
— Вы — сыновья Америки, а правительство Соединенных Штатов никогда не бросает своих детей. Доверив нам эту землю, вы тем самым помогли укрепить мир во всем мире. Теперь вы сможете пожать здесь плоды честно заработанного мира…
Лоре от имени своих соотечественников поблагодарил Соединенные Штаты.
— Как хорошо, — сказал он, — что такой могучий народ услышал из такого далека наш слабый голос и возвратил нам родную землю. Это поистине акт щедрости и великодушия.
Советник по делам развития общин символично высаживает в землю четыре кокосовые пальмы, морща нос от острого запаха удобрений. Представитель Комиссии по атомной энергии подходит к Лоре и его спутникам, держа в руках большую коробку с памятными медалями, на которых выбито: «Бикини, 1968». Каждая медаль на серебряной цепочке. Опять «накладка»: одной медали не хватило. Физик обещает оставшемуся без награды, что непременно вышлет ему медаль по возвращении в Вашингтон. Надо же было так случиться, что не повезло тому самому алабу, который спас положение, высвободив застрявший флаг! Кстати, островитянин не понял заверений представителя, он вообще не понимал английского.
Из кустов появился опоздавший офицер с тесаком в руках:
— Куда подевалось это чертово кладбище! — хрипит он.
Гражданский администратор тихо объяснил ему, что бикинийцы давно вывели всех на место и церемония уже закончилась. Офицер ужасно раздосадован: надо же было потеряться на таком маленьком островке. Оглядев зажатый между лагуной и морем клочок суши, он проворчал:
— Сколько шума вокруг этого Бикини! Я бы не стал лезть в драку за право жить здесь.
Ей-богу, это выше человеческого понимания: разводить канитель из-за такого пустяка.
Представитель КАЭ в восторге оглядывает свою добычу: он подобрал на берегу два больших стеклянных шара-поплавка от японской сети. Шары украсят вход в его виллу. «Какая прелесть», — восхитятся гости.
Американцы рассыпались по острову в поисках сувениров. Обломок железа из атомного ада будет выглядеть возле дома куда оригинальней скульптуры в стиле «поп». Бикини — сущий кладезь подобных вещиц!
Пока офицеры и чиновники охотились за сувенирами, Лоре, горестно вздыхая, пытался отыскать следы домов, останки церкви или хотя бы пни срубленных пальм. Куда исчезли панданусы, дававшие и пропитание, и древесину для пирог, и стропила для жилищ? Из чего строить теперь дома, в которых куда прохладней, чем в американских бунгало? Все исчезло без следа…
Главная улица бывшего селения с трудом прослеживалась в густой саванне, пучки травы проросли сквозь гравий, безлистные кустарники тянули щупальца во все стороны, колючки больно секли по ногам.
— Все изменилось, — твердит Лоре алабу Килону.
Выскочивший земляной краб шевелит тонкими ножками и сверлит его стебельчатыми глазами. Лоре отшатывается: физик-атомщик Томми Макгроу предупредил, что мясо крабов таит опасность. Либокра, готовясь к их возвращению, превзошла самое себя.
Повсюду кишат крысы. Алаб запустил в них галькой, бормоча проклятия.
Среди зелени торчат щиты, установленные в то время, когда уровень радиоактивности был еще высок. Надписи хорошо сохранились: «Осторожно! Употреблять в пищу плоды, растущие на этом острове, запрещается». В 1958 г. эти предупреждения должны были остановить людей, случайно оказавшихся в запретной зоне. Опасность миновала, но щиты забыли убрать, и издали они напоминали уведомление «По газонам ходить воспрещается». Но, вглядевшись в полинявшие от дождей строчки, человек ощущал, как по коже пробегает мороз.
Томми Макгроу подносил счетчик Гейгера к металлическим останкам на берегу, перешагивал через телефонные кабели, змеившиеся между каркасами тракторов, джипов и понтонов.
— Каждый скелет в отдельности не опасен, — заключает физик. — Обломки «остыли». Но если собрать их в кучу, я не рекомендую никому устраиваться на ней на ночевку!
Бикинийцы не улавливают смысла сказанного, они вопросительно смотрят на Макгроу всякий раз, когда он задерживается у очередной груды металлолома.