Возвращение на Олимп
Шрифт:
– Вы сомневаетесь? Я покажу, как это будет. Попробуйте. Пусть кто-нибудь разденется и займет кабину.
Все посмотрели на Сабира.
– Ты самый молодой из нас, – сказал Владимир Иваныч. – Тебе примерять рубашку.
– Я не буду раздеваться, – запротестовал Сабир.
– Раздеться надо совсем, – сказала Афина, – автомат не выполнит функцию, в него заложена программа. Соглашайтесь, в этом нет ничего страшного. Через пять минут нажмите красную кнопку – вот она – перед вами и крышка откроется.
– Я тебя прикрою, – сказал я, скидывая бушлат, – так что не стесняйся.
– Чего она пялится? – спросил Сабир, начиная раздеваться. – Хоть бы отвернулась.
– Ты же самый красивый из нас, – пошутил я. – Как на тебя не полюбоваться.
– Тогда не прикрывай! – разозлился Сабир. – Пусть смотрит на мужскую красоту.
Нагой Сабир действительно был красив. Да и то сказать – парню 22 года, стройный, сильный, среднего роста. Тело – как у индейца, смуглое, загорелое. Кто-то в его роду был из индусов. Я видел его сестёр – настоящие индианки.
– Довольны?! – улыбнулся Сабир, который не мог долго злится, и которого данная ситуация уже развлекала.
– Ступай уж, – махнул рукою Владимир Иваныч.
Красавец, сверкнув ягодицами, вошел в кабину и захлопнул дверь.
– А меня все-таки терзают некоторые сомнения,– обратился Владимир Иваныч к Афине. – Куда исчез трап на котором мы поднялись сюда? Такую громадину в ваш звездолёт не втянешь. Ему сколько места нужно?
– Да, кивнул я? Объясните нам неразумным. Он что, на Земле остался?
– Ценю вашу внимательность, – улыбнулась Афина. – Объясню кратко и понятно. Всё дело в том, что трап этот материализованная голограмма. В нашем мире мы пользуемся этим уже давно. Это упрощает нам жизнь. Компьютер создает голограмму, ту, что нужно и сам подключается к прибору, который материализует её применив те кристаллические решётки, которые нужны для данной конструкции. В результате мы имеем то, что пожелали. Аннулирование результата идет в обратном порядке. Я понятно объяснила.
– Так вы можете создать любую вещь! – воскликнул я.
– Можем.
– И живое существо тоже? – задал вопрос наш начальник.
– Успокойтесь, до этого мы ещё не дошли, – сказала Паллада. – Ваш капитан выйдет в одном экземпляре.
– Здорово, – сказал я. – Теперь, имея эти приборы, мы на любой планете создадим за короткое время всё необходимое для нашей жизнедеятельности.
– Да. Это точно, – кивнул наш командир.
Мы ждали пять минут, наконец, кабина открылась и мы увидели, что она заполнена чем-то белым, то ли пеной, то ли снегом. Туловища капитана не было видно, только лицо и чёрный чуб.
– Ну, что? – спросил наш начальник.
– Такое впечатленье, что я помылся в бане, – сказало лицо Сабира.
– Я же говорила, что ничего страшного, – сказала Паллада.
– И что, мы всё время будем лететь в этой пене? – спросил Касымов, не очень любивший водные процедуры.
– Только во время перелёта в нашу галактику, – ответила Афина. – Дело в том, что пена обогащена всеми компонентами для жизнедеятельности живого организма. Она очищает кожу, питает её кислородом и другими питательными веществами и в то же время принимает продукты жизнедеятельности. Кроме того, она – сухая, подаётся и отсасывается как газ.
– Я в ней, словно в мягкой шубе, – сказало лицо.
– И в этом вы будете спать всё время полета, – сказала Афина. – Так что если возражений нет, то занимайте каждый свою кабину и отправимся в путь, который совсем не близок.
– И сколько времени мы проведём в полёте? – спросил я.
– Гальён времени. По земному это всего один месяц. Мы будем перемещаться по закону взаимодействия вселенных и звёздных систем в канале искривления пространства и времени – быстрее скорости света в двести раз, но этой скорости ощущать в своих кабинках вы не будете.
– А сколько времени пройдет на Земле, пока мы будем в полёте? – продолжал допытываться я.
– Вы изучали теорию относительности? – спросила Афина.
– Кое-что знаю, – уклонился я от прямого ответа.
– Да, для вас пройдет всего месяц, а на земле – год. Наши звёздные системы похожи друг на друга, но расстояние между ними – двадцать световых лет. Мы находимся на другой стороне галактики Млечного пути и почти в одной плоскости с Солнечной системой за поглощающей материей. Поэтому ваши астрономы до сих пор не обнаружили нас, и в описаниях звёзд нет упоминания о нашей звёздной системе Эпсилон.
– Месяц в пути, месяц обратно а, сколько там у вас…. Получается три, четыре года. Мы с женой – одногодки и она будет старше меня на четыре года, – посчитал Александров. – Нет, подождите, ей будет сорок два и, разве она сможет иметь детей, как вы обещаете.
– Я вам это гарантирую, – сказала Афина.
– А можете поподробнее об этом законе взаимодействия? – спросил Сабир.
– Конечно. Мне нравится ваше любопытство, – улыбнулась Афина. – Объясню, как могу, но если бы вы побеседовали с нашими учеными, вам бы было понятнее. Дело в том, что наша вселенная не одна. Сколько вселенных вообще в мире мы не знаем. Но наши ученые, в период наивысшего развития нашего общества, открыли закон взаимодействия вселенных и звёздных систем. И как ваш Эйнштейн открыл закон всемирного тяготения, так наш великий ученый Клайтэго доказал в своих бессмертных трудах существование канала связей вселенных и этих систем. На основании его доказательств, попадая в нитку гравитационных сил действующих в этом канале, происходит мгновенное перемещение из одной вселенной в другую, как и между звёздными системами. Перемещение происходит быстрее скорости света в несколько сотен раз и поэтому нам стали доступны даже самые далекие галактики и звёздные системы нашей вселенной. Понятно?
– Понятно, – буркнул я. – Чего тут не понять.
– Тогда в путь! – протянула руку Афина.
Мы разделись, прошли в свои кабины. Помню ощущение, как теплое облако согрело мое тело, потом сознание погасло.
Да, мы вышли из кабин совсем другими людьми. Я даже представить себе не мог, что можно чувствовать себя так. Вообще я никогда себя не считал красавцем, тяжелой и легкой атлетикой не занимался, ни выдающихся мускулов, накаченных бицепсов, ничего такого у меня не было, да и у моих товарищей тоже. Но я посмотрел на них, когда мы вышли из кабинок. Александрова я вообще не узнал – он сильно поправился, это была античная статуя Геракла, Сабир походил на Аполлона, Касымов на Гермеса. Наверно Афина выдвинула стенку-зеркало, потому что когда мы увидели напротив своих кабинок эти незнакомые нам фигуры, то в изумлении застыли, рассматривая их.