Возвращение на Седьмой Холм. Остров
Шрифт:
Но через неделю в деревянный загончик выпустили белого в черное пятнышко поросенка. Сестры были в недоумении, мечта разбилась, а книжку с собаками они поставили обратно на полку в библиотеке.
Питер и Мэри решили к Рождеству откормить поросенка, чтобы на праздничном столе было жаркое и пирог с мясом. Играть с ним сестрам запретили и называли просто – поросенок. Но если что-то запрещают, именно это больше всего и хочется сделать. И первое, что сделали близнецы, это дали ему имя.
Из-за этого вышел спор. София предлагала назвать его Пинки, а Вивьен – Хрюнки.
Устав спорить, Вивьен предложила:
– Я пойду и просто спрошу, какое имя ему больше нравится.
– Как это, спросишь? – удивилась София, и девочки направились к сараю.
Сестры остановились у загончика. Вивьен прихрюкнула, и поросенок подбежал к ним.
Девочка прихрюкнула еще раз и сказала:
– Он отвечает, что имя у него уже есть, его зовут Пиппи.
– Как ты узнала? – спросила София.
– Ну он же ответил, разве ты не слышала? – как ни в чем не бывало сказала сестра.
София покачала головой, она хотела узнать, как Пиппи ответил, но Вивьен уже тянулась к дверце загончика. Поросенку тут же завязали голубой бант, и он оказался на воле.
Команды сидеть и лежать Пиппи выполнять отказывался и постоянно норовил забраться в самую середину большой грязной лужи на дороге за сараем. Бант на его шее стал коричневым, как и подолы платьев близнецов.
Девочек отмыли, поросенок был выловлен из лужи и водворен обратно в загон, и им еще раз строго-настрого запретили подходить к нему.
– Если бы он не был таким грязнулей, мы надели бы на него ошейник и поводок, я могу их сделать из старой уздечки Пудинга, – мечтала Вивьен. – Если водить его на поводке, то он быстрее научится команде «рядом».
– А если бы от него так не пахло, я могла бы его укачивать и потом класть в кроватку Мадлен.
Так звали большую куклу Софии, которую ей подарили на прошлое Рождество вместе с кроваткой и маленьким чайным сервизом.
– Может, нам его отмыть в корыте, когда бабушка будет стирать? – придумала Вивьен.
– Если сорвать маминой лимонной мяты в огороде и натереть его, то запах будет очень приятным, – обрадовалась София. Ей так хотелось покачать Пиппи на руках.
На следующее утро миссис Энн налила теплой воды в большое корыто, чтобы постирать белье, и отлучилась на десять минут на кухню. Близнецы тут как тут. Ошейник и поводок Вивьен сделать не успела, времени было очень мало, и они помчались за сарай вытаскивать Пиппи. Поросенок сопротивлялся и норовил прорваться к своей любимой луже, но девочки были настроены решительно. Пучок лимонной мяты был уже приготовлен. Две пары цепких ручонок запихнули визжащего Пиппи в корыто и что есть мочи начали натирать его лимонно-мятной мочалкой.
Бабушка подоспела вовремя. Она от неожиданности даже выронила простыни, которые собиралась стирать. Пиппи был освобожден, он тут же убежал в грязную лужу на дороге и облегченно вздохнул в ней, выпустив пузыри, а девочек впору было самих отмывать.
– Вы зачем запихнули поросенка в корыто? Посмотрите, на кого похожи.
Все платья девочек были в грязных пятнах.
– Мы думали, что, если отмыть Пиппи, нам разрешат с ним играть, – опустив голову, ответила София.
– Вы уже и имя ему придумали?
– Мы не придумывали, он мне сам сказал, что его так зовут, – покачав головой, сказала Вивьен.
– Опять выдумываете. Вы вместе с грязью чуть все пятнышки с него не оттерли.
– Бабушка, если мы не будем больше просить собаку, то, может, папа с мамой разрешат нам играть с Пиппи? – сделала предположение София. Уж очень ей хотелось уложить его в кроватку Мадлен.
Вечером родители с бабушкой решили, что они как-нибудь обойдутся без жаркого и пирога с мясом на Рождество, и Пиппи остался жить в сарае вместе с Роуз и Пудингом.
Куст лимонной мяты был забыт после мисочки желудей, которую собрали для поросенка девочки под старым дубом. Команду «рядом» Вивьен отрабатывала с ним еще долго, а вот кровать Мадлен Пиппи освоил очень быстро.
Мэри замечала, что маленькая София проявляет неподдельный интерес к музыке, она очень быстро освоила фортепиано, а голос… Голос малышки был удивительным, завораживал и окутывал блаженством. Малиновки, на дереве за домом, замолкали, заслышав пение маленького ангела. Сердца всех, кто слышал это пение, наполнялись радостью и любовью. С тех пор как мама начала заниматься с ними музыкой, Софию как звонкий колокольчик, было слышно с утра до вечера, она постоянно мурлыкала песни себе под нос.
Пастор Филипп, услышав однажды, как поет девочка, попросил родителей записать ее в церковный хор. И жители соседних селений потянулись на воскресные службы отца Филиппа послушать удивительное пение. Пастор был счастлив: приход процветал, церковь – полна. Это дар, которым была щедро наделена София. Но никто еще не понимал, что вторая девочка тоже обладает удивительными способностями.
Каждое воскресенье вся семья надевала праздничную одежду и отправлялась в Лайлак Хилл на службу. Папа, который заканчивал работу на рассвете, приходил домой, заваривал крепкого чая с молоком и относил на большом подносе своим любимым дамам. Сам ложился немного отдохнуть, пока они собирались, а дело это было не быстрое, шутка ли, четыре женщины. Мама и бабушка делали высокие прически и доставали свои красивые шляпки из коробок в спальнях. На девочек надевали платьица в цветочек с пышными юбочками и прикрывали их густые кудри кружевными чепцами. Когда дамы были готовы, папа запрягал Пудинга в повозку, и вся семья торжественно отправлялась на службу.
И вот однажды в солнечное воскресное утро папа отправился в сарай запрягать Пудинга, чтобы отвезти всех в Лайлак Хилл. Открыв стойло, он замер в недоумении, Пудинга в нем не было, он сбежал. Конь хоть и был строптив и не очень покладист, но такого еще не позволял себе. Папа подумал, что, наверное, с вечера он плохо закрыл задвижку на дверце стойла.
Роуз моргала, всем видом давая понять, что она добропорядочная дама в возрасте и совершенно никакого отношения не имеет ко всему происходящему.