Возвращение оракула
Шрифт:
— Не горячись, — посоветовал Бульдог Кудряшову. — Нам бы только до Иванова добраться, а там мы его в два счета заломаем.
— Я почему-то не узнаю местность, — дрогнувшим голосом проговорил Веня. — В прошлый раз тут была поляночка, а вон там лесок. И холм был виден с храмом на самой вершине.
Вообще-то окружающий пейзаж действительно оставлял желать много лучшего. Менее всего его Можно было назвать радующим глаз. Кругом сухостой, украшенный вместо зеленых листочков липкой белесой паутиной. Трава, правда, была, но какого-то неестественного буроватого оттенка. В довершение общего неприятного впечатления над головами путешественников закаркали вороны.
— А
— Придется идти, — вздохнул Кудряшов. — Не стоять же здесь посреди леса телеграфными столбами.
Тропинка была узенькой, а местами и вовсе непроходимой. Сушняк приходилось ломать голыми руками, что страшно не понравилось изнеженным цивилизацией горожанам. Разъяренный мафиози отрядил на каторжную работу Веню с Гриней, а сам уныло шагал сзади, не выпуская из руки пистолета. Шестерки, под присмотром Бульдога, старались вовсю и производили столько шума, что, пожалуй, и трелевочному трактору за ними было бы не угнаться. Словом, природные были лесорубы. Более всего путешественникам досаждала паутина, которая облепила их уже с ног до головы. Кудряшов ругался сквозь зубы и зло посматривал на финансиста Хлестова, втравившего людей в абсолютно бесперспективное предприятие. Петр Васильевич испуганно озирался по сторонам, и вид у него был как у пришибленного из-за угла мешком человека. Судя по всему, он совсем не так представлял себе охоту за миллиардами. Именно Хлестов первым увидел человеческие кости и указал на них Кудряшову.
— Подумаешь, — поморщился мафиози, — что ты, костей никогда не видел?
— Уж больно их здесь много, — отозвался за финансиста Антоха. — Хотелось бы мне знать, кто усеял костями это поле.
Антохин о поле упомянул не случайно, ибо путешественники стараниями Вени и Грини выбрались наконец из страшного леса на пространство, однако особой радости при этом не испытали. Ибо открытое пространство являло собой жутковатое зрелище. Похоже, что во времена оны здесь полегла целая армия, а захоронить останки погибших никому не пришло в голову.
— Это кто ж их так? — задал вполне резонный вопрос Антохин.
Однако этот вопрос так и повис в воздухе среди всеобщего молчания. Шагать по усыпанному костями полю было еще тоскливее, чем по мертвому лесу. Да и каркающих ворон над головами встревоженных горожан становилось все больше.
— Чуют добычу, — сказал упавшим голосом Гриня.
— А кто добыча-то? — не понял Клюева простодушный Антохин.
— Мы, кто ж еще, — вздохнул Веня.
Бульдог не выдержал нервного напряжения и выстрелил в ворону, нагло кружившую над его головой. После чего начался ад кромешный. Воронья стая вознамерилась отомстить пришельцам за смерть своей товарки. Падальщицы атаковали дружно, звено за звеном, целя клювами в глаза своим жертвам. Прямо не птицы, а пикирующие штурмовики. Численный перевес был явно на стороне врага. Крестный отец Кудряшов лично застрелил шесть ворон, но положение от этого только ухудшилось. Прицельная стрельба хоть и наносила атакующим птицам немалый урон, но никак не влияла на их боевой пыл.
— Бежим! — дико завопил Гриня и первым стартовал с усыпанного костями поля.
Нельзя сказать, что совет был уж очень дельным, но иного выхода действительно не оставалось. У Кудряшова закончились патроны, а перезарядить обойму на бегу оказалось далеко не простым делом. Несколько раз вороны уже успели долбануть острыми клювами мафиози в лоб. Кровь заливала ему лицо. Тем— не менее Кудряшов продолжал бежать, размахивая в воздухе руками, словно ветряная мельница крыльями. Умирать черт знает где, да еще под ударами птичьих клювов, крестному отцу не хотелось. Уж больно неприличная получалась смерть для уважающего себя уголовного элемента.
— Замок! — крикнул Антоха где-то рядом с Кудряшовым.
Тот вскинул голову и сквозь застилающую глаза красную пелену успел разглядеть громадное сооружение, возвышающееся над мертвым полем. Спрашивать, что это за замок и кому он принадлежит, было не у кого, да и некогда — спасающиеся от ворон исследователи виртуальных глубин буквально ворвались в чужие владения, не испросив разрешения хозяев. Вороны за ними не полетели, что позволило беглецам наконец перевести дух и вытереть кровь с разгоряченных лиц.
— Это храм Йо? — спросил с надеждой Бульдог у Грини.
— Нет, — отрицательно покачал головой Клюев. — Ничего общего.
Кудряшов огляделся по сторонам. Двор, в который они вбежали по подъемному мосту, был невелик, выложен каменными плитами и служил лишь преддверием массивного сооружения, которое пугало пришельцев необычностью форм и пока что неизученным содержанием. Замок был мрачен, но величествен. Хлестов заметил, что выстроен он в готическом стиле. Слабо разбирающийся в архитектуре Кудряшов спорить с ним не стал. Его в данную минуту интересовал другой вопрос.
— А кто в тереме живет? — опередил призадумавшегося шефа Антоха.
И словно бы в ответ на этот заданный вслух вопрос подъемный мост за спиной у криминальной бригады начал подниматься, наглухо перекрывая им путь для бегства.
— Влипли! — обреченно ахнул Вениамин Стеблов.
Бульдог лихорадочно зашарил по карманам в поисках патронов, но — увы! Беглецы расстреляли свой боезапас по нахальным воронам и теперь оказались перед неведомой опасностью практически безоружными. Только в пистолете Антохина остался один-разъединственный патрон, возможно прибереженный для себя. Однако крестный отец этот патрон безжалостно реквизировал для общественных нужд.
— Пошли, что ли? — неуверенно предложил он своим спутникам, загоняя в ствол последнюю надежду на спасение. Надежду, прямо надо сказать, хилую, ибо не приходилось сомневаться, что подобный замок может принадлежать только очень Могущественному человеку, который вряд ли даст вот так, за здорово живешь, застрелить себя из пистолета. Возражений от спутников бесстрашного крестного отца не последовало.
Погода сильно испортилась. С потемневшего до черноты неба закапал дождик, вот-вот грозивший перейти в настоящий ливень, промочивший бы путешественников до костей. Первым под своды чужого замка ступил с перочинным ножом в руке Бульдог, далее, подгоняемые Антохой, крались Гриня с Веней, и замыкали шествие Кудряшов с Хлестовым. Впрочем, понятия авангарда и арьергарда вряд ли играли существенную роль в нынешней ситуации. Нападения в таинственном замке можно было ждать с любой стороны, и это отчетливо сознавали все, а потому и жались поплотнее друг к другу.
Двигались молча, сдерживая дыхание, однако звуки шагов предательски выдавали присутствие людей в месте, где им, возможно, быть не полагалось. Сгустившийся мрак не позволял разглядеть внутреннее убранство замка во всех подробностях, тем не менее Кудряшов без труда установил, что обстановочка здесь казарменная. В том смысле, что мебель, попадавшую в поле его зрения, делали явно не в Италии, и даже советский ампир на фоне этих, с позволения сказать, столов и стульев смотрелся бы как музейная ценность. Короче говоря, замок вполне можно было назвать зловещим, но на звание роскошного он никак не тянул.