Возвращение с Западного фронта (сборник)
Шрифт:
Керн улыбнулся:
– Ты забываешь одно: панический страх, порожденный целым тысячелетием погромов и гетто. Если учесть это, то евреев можно назвать даже довольно смелым народом. А я-то ведь и не настоящий еврей, а всего лишь жалкий метис.
Штайнер ухмыльнулся:
– Ну ладно, пошли! Будем есть мацу! А нет мацы – отметим осенний праздник кущей. Лило отлично готовит.
Заведение Потцлоха состояло из трех секторов: карусели, тира и «Панорамы всемирных сенсаций». После завтрака Штайнер посвятил Керна в некоторые из его новых обязанностей.
Керн принялся за дело. Он не только коней надраил, но и привел в полный порядок и плавно качающихся оленей, и лебедей, и слонов. Он так углубился в работу, что не услышал, как к нему подошел Штайнер.
– Пойдем обедать, малыш!
– Что – опять есть?
– Да, опять. Немного непривычно, а? Но ведь ты живешь среди артистов. Здесь господствуют самые что ни на есть буржуазные обычаи. Даже между обедом и ужином сервируется полдник – кофе с пирогом.
– Ну прямо страна молочных рек с кисельными берегами! – Керн выполз из-под гондолы, влекомой китом.
– Господи Боже мой! – сказал Керн. – В последнее время все идет так хорошо, что я начинаю пугаться. Сначала сплошное везение в Праге, а теперь и в Вене. Вчера я не знал, где переночую, а сегодня у меня и работа, и квартира! Да еще обедать зовут! Прямо не верится!
– А ты верь! – ответил Штайнер. – Не раздумывай, принимай все, как оно есть. Старый девиз странствующих людей!
– Надеюсь, это продлится еще хоть немного!
– Это продлится еще по крайней мере три месяца, – сказал Штайнер. – Пока не наступят холода.
Лило поставила на траву перед фургоном шаткий столик. Потом принесла большую миску с овощным супом и мясное блюдо. Все сели обедать. Был светлый день. В воздухе уже чувствовалось легкое дыхание надвигающейся осени. На лужайке среди развешанного на веревках белья порхали желто-зеленые бабочки.
Штайнер потянулся, широко раскинув руки.
– Здоровая пища, здоровая жизнь!.. А теперь встали и пошли в тир.
Он показал Керну винтовки и научил, как их заряжать.
– Есть два типа стрелков, – сказал он. – Честолюбивые и жадные.
– Как и в жизни, – буркнул проходивший мимо директор Потцлох.
– Честолюбивые стреляют по картам и номерам, – продолжал свои пояснения Штайнер. – Эти не опасны. Жадные – те всегда хотят что-нибудь выиграть. – Он показал на этажерки у задней стенки тира. Они были уставлены плюшевыми мишками, куклами, пепельницами, бутылками с вином, бронзовыми фигурками, предметами домашнего обихода и тому подобными вещами.
– Они обязательно хотят выиграть то, что стоит на нижних полках. Но если клиент набрал пятьдесят очков, то он автоматически перекочевывает на верхние этажи, а там каждая вещь стоит уже десять шиллингов и больше. Вот тут-то и надо зарядить винтовку одним из оригинальных волшебных патронов директора Потцлоха. Они выглядят точно так же, как и остальные. Вот они – лежат с этой стороны. Стрелок, конечно, удивляется, когда вдруг начинает попадать только в двойку или в тройку. А все очень просто – в эти патроны заложено чуть меньше пороху, понимаешь?
– Понимаю.
– И
– Кто распатронил пять шиллингов, тот вправе выиграть одну из бронзовых богинь, – сказал Штайнер. – Ее стоимость один шиллинг.
– Молодой человек, – сказал Потцлох, и в голосе его внезапно зазвучала патетическая угроза, – считаю нужным сразу же обратить ваше внимание на главный выигрыш. Запомните: он не-вы-и-гры-ва-ем! Понимаете? Это – принадлежащая мне лично вещь! Из моей квартиры! Это шедевр! – Он указал на серебряную корзину для фруктов с двенадцатью серебряными тарелочками и соответствующим числом приборов. – Умрите, но не давайте никому выбить шестьдесят очков. Обещаете?
Керн пообещал. Потцлох вытер пот со лба и поймал на лету пенсне.
– От одной этой мысли меня в жар бросает! – пробормотал он. – Жена убьет меня! Просто убьет! Это наследственная фамильная реликвия, молодой человек! – закричал он. – Наследственная реликвия! И это в наше-то время, когда утрачены все традиции! Знаете ли вы, что такое наследственная реликвия?.. Ах, оставьте, вы этого не знаете…
Он умчался, как ракета. Керн посмотрел ему вслед.
– Все это не так уж страшно, – сказал Штайнер. – Наши винтовки были изготовлены еще во времена осады Трои. А кроме того, если станет очень туго, Лило всегда поспешит тебе на помощь.
Они перешли к «Панораме всемирных сенсаций». Павильон, к которому вели три широкие ступени, пестрел плакатами. Впереди помещалась кассовая будка в виде китайской пагоды – выдумка Леопольда Потцлоха. Штайнер показал на плакат с изображением мужчины, из глаз которого сыпались искры.
– «Альваро – чудо телепатии». Это я, малыш. А ты будешь моим ассистентом.
Они вошли в павильон, где царил полумрак и пахло прелью. Пустые стулья, беспорядочно составленные в ряды, казались призраками. Штайнер поднялся на сцену.
– Итак, слушай! Один из зрителей прячет у другого какой-нибудь предмет: чаще всего пачку сигарет, спички, пудреницу и, как ни странно, булавки. Одному Богу известно, где это они вечно раздобывают булавки! Я должен найти спрятанное. На сцену приглашается какой-нибудь особенно заинтересованный зритель, я хватаю его за руку и стремительно направляюсь в публику. Если этот зритель – ты, то ты просто ведешь меня куда надо. Чем крепче ты сжимаешь мою руку, тем ближе я от спрятанного предмета. Легкое постукивание средним пальцем означает, что я у цели. Это просто. Я ищу до тех пор, пока ты стучишь. Поднимая или опуская руку, ты указываешь, искать ли мне выше или ниже.