Возвращение Шерлока Холмса. Сборник
Шрифт:
Дня через два я увидел, как майор Шолто медленно брел по берегу, и решил поговорить с ним.
– Мне надо посоветоваться с вами, майор, – сказал я.
– Слушаю тебя, Смолл. В чем дело? – ответил он, вынимая изо рта сигару.
– Вы не знаете, – начал я, – какому официальному лицу я должен сообщить о спрятанных сокровищах? Мне известно, где лежат полмиллиона фунтов, а поскольку я сам не могу ими воспользоваться, то я подумал; не лучше ли передать их властям? Может, мне за это сократят срок.
– Ты говоришь, Смолл, полмиллиона? – У майора даже дыхание сперло, и он пристально посмотрел на меня, чтобы понять, говорю ли я серьезно.
– Да, в драгоценных камнях и жемчуге.
– Они принадлежат правительству, Смолл, – проговорил майор изменившимся голосом, – правительству, и никому больше.
Но он сказал это так неуверенно, запинаясь, что я понял, что майор попался на удочку.
– Так вы мне советуете, сэр, заявить о драгоценностях генерал-губернатору? – сказал я, прикидываясь простаком.
– Не надо торопиться, Смолл, чтобы потом не пришлось жалеть. Расскажи мне об этом подробно. Чтобы дать правильный совет, я должен знать все.
Я рассказал ему всю историю с некоторыми изменениями, чтобы он не догадался, где это произошло. Когда я кончил, он долго стоял, как в столбняке, и думал. По движению его губ я понял, какая в нем происходит борьба.
– Это очень важное дело, Смолл, – сказал он наконец. – Никому о нем ни слова. Я скоро еще приду к тебе. И тогда мы поговорим.
Он пришел ко мне через два дня поздней ночью вместе с капитаном Морстеном.
– Я бы хотел, Смолл, чтобы капитан Морстен послушал эту историю из твоих уст, – сказал майор.
Я повторил слово в слово, что рассказывал майору.
– Звучит правдиво, а? – спросил он капитана. – Я бы, пожалуй, поверил.
Капитан Морстен, ничего не сказав, кивнул.
– Послушай, Смолл, – начал майор. – Мы с капитаном все обсудили и пришли к выводу, что генерал-губернатор здесь ни при чем. Это твое личное дело, и ты волен поступать, как сочтешь нужным. Но я хотел бы вот что спросить у тебя, какую цену ты предложил бы за свои сокровища? Мы могли бы съездить за ними или по крайней мере позаботиться об их сохранности. Если, конечно, договоримся об условиях.
Он говорил холодным, безразличным тоном, но глаза его блестели волнением и алчностью.
– Видите ли, джентльмены, – отвечал я, стараясь тоже говорить спокойно, но чувствуя при этом не меньшее волнение. – Человеку в моем положении нужно одно – свобода. Это и есть мое условие: свобода мне и моим друзьям. Тогда мы примем вас в долю и разделим сокровища на пять равных частей. Вы двое получите пятую часть.
– Хм, пятую? – проговорил майор. – Это немного.
– Пятьдесят тысяч фунтов на одного, – сказал я.
– Но как мы можем освободить вас? Ты же знаешь хорошо, что требуешь невозможного.
– Ничего подобного, – ответил я. – Все продумано до мельчайших подробностей. Побегу мешает только одно – нет лодки, годной для дальнего перехода, и пищи, которой бы хватило на несколько дней. В Калькутте или в Мадрасе легко найти подходящую лодку. Вы доставите ее сюда. Мы ночью погрузимся и, если вы переправите нас в любое место на индийском побережье, считайте, что вы свою долю заработали.
– Если бы ты был один, – заметил майор.
– Все четверо или никто, – сказал я. – Мы поклялись стоять друг за друга и всегда действовать вместе.
– Видите, Морстен, – сказал майор. – Смолл – хозяин своего слова. Он не бросает друзей. Я думаю, мы можем на него положиться.
– Грязное это дело, – сказал капитан. – Но вы правы, деньги спасут нашу офицерскую честь.
– Хорошо, Смолл, – сказал майор. – Мы постараемся сделать, что ты просишь. Но сперва, разумеется, мы должны убедиться,
– Подождите, подождите, – сказал я, становясь спокойнее, чем больше он волновался. – Я должен иметь согласие моих друзей. Я же сказал вам: все четверо или никто.
– Глупости! – воскликнул майор. – Какое отношение эти черноглазые имеют к нашему джентльменскому соглашению?
– Черные или зеленые, – сказал я, – но они мои друзья, и мы поклялись никогда не бросать друг друга.
Дело было окончательно улажено на втором свидании, в присутствии Мохаммеда Сингха, Абдуллы Хана и Доста Акбара. Мы еще раз все обсудили и решили следующее: мы даем и майору Шолту, и капитану Морстену план той части Агрской крепости, где спрятаны сокровища. Майор Шолто едет в Индию убедиться в правильности моего рассказа. Если сундук на месте, он покупает маленькую яхту и продовольствие и плывет к острову Ратленду, где мы его будем ждать. Затем возвращается к своим обязанностям. Немного погодя в отпуск едет капитан Морстен. Мы встречаем его в Агре и делим сокровища. Он забирает свою часть и часть майора и едет обратно на Андаманские острова. Приняв такой план, мы поклялись не нарушать его под страхом вечных мук. Я всю ночь просидел с бумагой и чернилами, и к утру были готовы два плана, подписанные «знаком четырех», то есть Абдуллой, Акбаром, Мохаммедом и мной.
Но я, кажется, утомил вас, джентльмены, длинным рассказом, а моему другу мистеру Джонсу, как я вижу, не терпится упрятать меня за решетку. Постараюсь быть краток. Майор Шолто уехал в Индию и никогда больше не возвращался на Андаманские острова. Капитан Морстен вскорости показал мне его имя в списке пассажиров пакетбота, ушедшего в Англию. Оказалось, что у него умер дядюшка, оставив ему наследство, и он подал в отставку. Он думал, что никогда больше не увидит нас. Ведь он совершил такую подлость – предал всех нас, и в том числе своего друга. Морстен вскоре после этого ездил в Индию и, конечно, сундука в тайнике не нашел, негодяй похитил его, не выполнив условий, на которых мы открыли ему тайну. С того самого дня я живу только мщением. Я думал об этом и днем и ночью. Отомстить Шолто стало для меня единственной, всепоглощающей страстью. Я ничего не боялся – ни суда, ни виселицы. Бежать во что бы то ни стало, найти Шолто, перерезать ему глотку своей рукой – вот о чем я мечтал. Даже сокровища Агры и те померкли перед сладостной картиной расправы с Шолто.
Я многое замышлял в этой жизни, и всегда мне все удавалось. Но прошло еще много унылых, однообразных лет, прежде чем судьба улыбнулась мне. Я уже говорил вам, что набрался кое-чего по медицинской части. Однажды, когда доктор Соммертон лежал в приступе малярии, заключенные подобрали в лесу крошечного туземца. Он был смертельно болен и ушел умирать в лес. Я взял его на руки, хотя он, как змееныш, источал злобу. Я лечил его два месяца и, представьте, поставил его на ноги. Он сильно привязался ко мне и, по-видимому, не стремился возвращаться в леса, потому что день-деньской слонялся возле моей хижины. Я выучил у него несколько слов его языка, чем еще сильнее привязал его. Тонга, как его звали, был отличным мореходом. У него было большое, просторное каноэ. Когда я увидел, как он привязан ко мне и что готов для меня на все, я стал серьезно помышлять о побеге. Мы придумали с ним такой план. Он должен был ночью пригнать свою лодку к старой, заброшенной пристани, которая не охранялась, и там подобрать меня. Я велел ему взять с собой несколько бутылей из тыкв с пресной водой, побольше бататов, кокосовых орехов и сладкого картофеля.