Возвращение Титуса Кроу
Шрифт:
Значит я находился недалеко от того места, где когда-то стоял Блаун Хаус и откуда мы, я и вы, де Мариньи, уплыв по океану времени. Теперь снова был полдень, старое солнце застыло в зените, а холодно было, как в Лондоне, в ноябре! Поверьте, это жуткое ощущение — стоять возле края кратера, в стране вечных сумерек на краю времени…
По мере того, как холод все глубже проникал в мои кости, я принялся хлопать себя по плечам. Изо рта у меня валил пар. Я решил тогда пройти по краю кратера — до противоположной стороны. Может быть оттуда можно больше увидеть. Вначале я шел медленно и осторожно — чтобы случайно не скатиться вниз по склону, а потом заторопился. Неожиданно у меня появилась надежда: а что если… что если… предположить, что в этом
Мои надежды на чудо, развеялись, когда я наконец добрался до противоположной части кратера, откуда смог бросить взгляд на юг и увидеть то, что когда-то было Лондоном, величайшей из столиц, а теперь стало огромным серым пятном! Потом на востоке в темно-синем небе блеснули два огонька. Я расстроился еще больше: надо же, метеориты в полдень! Я проследил глазами за их полетом, затем снова повернулся к югу. Где же зеленые долины Суррея, Кента и Сассекса? Далеко, насколько хватало глаз, тянулась та же самая бесконечная серо-бурая пустыня.
Я снова содрогнулся, когда слабое дуновение ветра засыпало пылью забытых тысячелетий мою обувь. Сердце у меня защемило и я, понимая, что не в состоянии больше дышать холодным воздухом далекого будущего. Однако я твердо решил не покидать это время, пока не смогу убедиться, что на Земле не осталось людей. С этой мыслью я начал спускаться к «часам», скользя вниз вместе с кучей мелких камней и пыли по внутренней стене кратера. Раньше я не проверял их в качестве средства передвижения в обычном трехмерном пространстве — в роли обычного автомобиля. Теперь для этого пришло подходящее время.
Мой первый полет оказался очень коротким, и напоминал скорее даже не полет, а прыжок. Я направил свой корабль вдоль дна кратера. Конечно, в «часах» не было окон, через которые я мог бы выглянуть, не было и системы управления как таковой. Я всего лишь мысленно подключился к ментальному каналу часов и мысленно толкнул машину. Система сканирования древнего механизма служила мне гораздо лучше, чем любое окно, потому что с помощью ее я мог видеть весь мир намного четче, чем через искажающее перспективу стекла. Сам процесс управления фантастической машиной при перелете в пространстве оказался удивительно простым. «Часы» благополучно закончили первый испытательный полет, следуя по низкой траектории над землей и приземлились очень мягко без малейшего толчка. Более того, хотя я и следил за движением машины по ментальному сканеру, я ни испытал физического ощущения движения. Очевидно, мой корабль двигался в пространстве не менее эффективно, чем во времени.
Второй полет оказался более содержательным. Я заставил корабль перелететь через стену кратера и полетел над серой равниной. Мне нравилось управлять «часами», и поэтому я не сразу решил отправиться на поиски… чего? Надежда умирает последней… Я чувствовал, что надо попытаться отыскать остатки человечества. Откуда у меня появилось это настойчивое желание найти в этом мире непостижимо далекого будущего какие-либо останки человеческой цивилизации, не могу объяснить. Если не считать, что причиной этого могло стать одиночество! Ни один человек до меня, даже Робинзон Крузо, даже первый одинокий астронавт не был так одинок, как я.
Я чувствовал себя одиноким. Меня потрясла мысль о том, что по всем расчетам — независимо от того, сколько времени я лежал без сознания возле «часов» в кратере — меньше суток назад я находился в своем доме на окраине столицы. И тем не менее, прошли миллионы лет с той поры, с тех пор как исчез знакомый мне мир.
Однако, в дополнение к этому моему настойчивому и мучительному внутреннему желанию отыскать на Земле следы потерянной славы человечества, я хотел еще определить скорость полета машины. К счастью, я оказался достаточно осмотрительным. Я поднимался
Немедленно ментальные сканеры затянуло туманом, а потом они потемнели. В этот самый миг я, едва не впав в панику, почувствовал, что впереди меня поджидает какая-то опасность и притормозила движение «часов».
Снова мои мысли встряхнуло от мгновенной остановки, но совсем не так, как от торможения во времени. Мгновенно ментальный сканер снова включился и я увидел окружающее пространство.
«Часы» висели неподвижно в космическом пространстве. Я тут же забыл все свои страхи и, затаив дыхание, наблюдал результаты моего неосторожного шага. Я знал, что мои сканеры работают как надо, а размытость изображения возникла из-за фантастической скорости, которую развили «часы»! Вопреки здравому смыслу, эти «часы» бросили вызов теории Эйнштейна! Чуть меньше секунды они двигались со скоростью, превосходящей скорость света!
И на этот раз моя машина двигалась не по параболической траектории вокруг Земли. Мой телепатический приказ направил ее, хотя и под углом, чуть левее серпа луны.
И я достиг этой точки!
Справа от меня, наполовину закрытый черной тенью, наполовину светящийся тускло-желтым и розовато-серым светом, висел огромный, испещренный кратерами шар луны, а далеко позади плыл угрюмый серый диск Земли, по цвету напоминающий испачканную смолою монету.
Теперь я знал, что обладаю машиной, в которой без труда могу достичь самых дальних звезд и, несмотря на неизвестные и невообразимые ужасы такого путешествия, я понял, что вряд ли смогу устоять перед подобным искушением.
Однако прежде чем я отправился на поиски новых приключений в своем удивительном корабле, я решил узнать об участи человечества, о продолжении или окончании его существования на Земле. Как мне казалось, есть только одно место, где можно найти ответ на этот вопрос, и поэтому я вернулся к Земле. Но теперь я управлял «часами» с большей осторожностью.
Не могу сказать, сколько времени летал я по орбите вокруг Земли на высоте примерно в пятнадцать миль, выбрав курс с таким расчетом, чтобы осмотреть всю поверхность планеты. Я знал, что полный оборот вокруг Земли занимает около двух часов, и поэтому моя относительная скорость достигала примерно пятнадцати тысяч миль в час, но я не считал обороты. Все мое внимание было разделено между управлением «часами» и наблюдением за поверхностью планеты. К концу моих поисков, когда я решил, что наконец нашел то, что искал, я практически потерял ощущение направления и ориентации от усталости и голода.
Местность, над которой я пролетал, погрузилась в вечерний полумрак, и последние лучи тусклого солнца, высветили какой-то серебристый объект, высотой в милю, стоящий на берегу мертвого в течение целых эпох моря.
Я замедлил движение корабля и направил его ниже, продолжая полет на безопасной высоте, чтобы приземлиться на ночь в пяти или шести милях к западу от этого гигантского сооружения. Посадив корабль на землю я посмотрел на восток, ожидая увидеть огни. Я считал, что если здание обитаемо, то ночью оно должно быть освещено. А вдруг это просто заброшенный вход: обширная конструкция с дверьми, ведущими во внутренние миры, внутри мертвой планеты поблизости от все еще теплой ее сердцевины? В любом случае света я не заметил не считая частых вспышек от метеоритов, и, разочарованный в своих ожиданиях, устроился поудобнее в теплом чреве «часов», собираясь уснуть, а утром лететь к странному сооружению и, по возможности, удовлетворить свое любопытство.