Возвращение Титуса Кроу
Шрифт:
Небо немедленно потемнело, но через секунду осветилось промчавшейся, как метеорит, полной луной, яркой и желтой, как я всегда знал ее. Теперь она ничуть не походила на прокаженный ужас, которым стала в далеком будущем. Затем невероятная вспышка солнечного света возвестила о начале дня и огненный шар появился из-за западного горизонта. В следующую секунду снова стемнело, а потом в небе опять зажглась луна.
Поскольку я следил за происходящим не глазами, а телепатически воспринимал сигналы ментального сканнера, то смена дня и ночи — света и тьмы меня не слепила. Я рассматривать поверхность земли, независимо от ее освещенности. Все больше замедляя движение, я заметил кое-что в ночи — ряд красных и желтых огней, которые с высоты казались искусственными, чем-то вроде системы уличного освещения. Но я ошибался, подходя ко всему с привычными мерками,
Конечно, земля внизу была неподвижной. Я имею в виду, что «часы» учитывали движение планеты: они вращались в пространстве вместе с планетой, зависнув точно над тем местом, из которого я вылетел теперь уже в далеком будущем. Я опустился еще ниже, пройдя сквозь плотную массу, которую сначала принял за облака. Слишком поздно я понял, что это не облака, а вулканический пепел и раскаленные газы. Прямо подо мной находилось жерло огромного вулкана, извергающего в небо лавовые бомбы, дым и огонь. Огни оказались гигантским вулканическим разломом, вдоль которого на равных расстояниях поднимались конусы действующих вулканов. В клубящихся облаках пыли беспрестанно сверкали молнии. То и дело они попадали в «часы» и моя машина всякий раз вздрагивала. Наконец я пришел в себя и отвел мой летательный аппарат в сторону.
Мне открылась потрясающая картина… В особенности молнии… Попробуйте представить ее себе! Конечно, я по-прежнему двигался назад во времени, и лавовые бомбы отскакивая от «часов» исчезали в пузырящейся лаве. Теперь казалось, что это не молнии бьют в меня из клубящихся туч, моя машина осыпает ими облака!
«Часы» выдержали это испытание.
Миновав гряду вулканов, я замедлил скорость движения во времени, пока луна не остановилась, освещая ярким хотя и красноватым светом темные небеса… Мерцающий звездный свет казался тусклым… Я заставил «часы» приземлиться в местности, где по моим расчетам вскоре должен был начаться рассвет, но не стал выходить, пока не взошло солнце. Мое решение объяснялось просто: используя сканеры «часов», я мог видеть все, что меня окружает, даже в темноте, но покинув этот странный корабль, я должен буду полагаться только на свои пять чувств. Поэтому я ждал, пока не взойдет солнце, перед тем как открыть дверь и выйти в странный дикий мир.
Именно здесь, я впервые понял, насколько голоден. Конечно же, я ужасно устал, но это была усталость ментальная. Долгое напряжение вытянуло из меня слишком много психической энергии. Но даже несмотря на это; несмотря на эмоциональную усталость, я все равно испытывал ни с чем не сравнимую радость. Вы поняли, Анри? Теперь я знал, где я оказался. Точнее, знал, в каком времени. Я вернулся назад, далеко в прошлое, и очутился в доисторическом мире мелового периода!
Да, это был меловой период — последний в мезозое. Значит я перенесся на сто миллионов лет назад! На земле тогда хозяйничали динозавры. Гигантские черепахи аркелоны и мозазавры плавали в пресном океане, густом и больше напоминающем суп. Серпокрылые птеранодоны гортанно крича звали своих самок, паря на кожистых крыльях в теплых небесах среди облаков.
Эра, где все первично: цвета, запахи, формы, звуки и ощущения. Даже ветер касался моей кожи как-то иначе. Передо мной лежала девственная земля. Все ее обитатели являлись результатом бесчисленных проб и ошибок матушки Природы, порождающей все новые формы жизни и изменяющей их, разрушая и создавая заново. Природе еще не пришла в голову мысль о человеке, который появится лишь через девяносто миллионов лет!
Человек? Почему же Природа не создала таких тщедушных существ, как люди, в те времена? Тогда в мире царили гиганты: чудовища с змееподобной шеей — брахеозавры; похожие на танк трицератопсы, рядом с которым носорог показался бы просто игрушкой; короли всех динозавров — тираннозавры, ревущие и топающие по земле на могучих толстых лапах. Именно они правили в пальмовых лесах, страстью и яростью соперничая с тиранами грядущего. Даже моллюски соперничали между собой за право прослыть настоящими чудовищами, вроде инокерамуса с титаническими створками. По сравнению с ним величайший из современных моллюсков — тридакна — кажется карликом. Устрицы, в изобилии водились в юных морях. Тут можно было отыскать жемчужины с кулак человека — сокровища, которые через столетия вновь превратятся в известковую пыль…
Я оказался на берегу кораллового моря мелового периода.
Знаете, Анри, я сразу понял, что это меловой период. Отойдя не более чем на десяток шагов от «часов», я определил где я, словно находился на Кингс Кросс или рядом с Биг Беном. Я всегда как-то трепетно воспринимал все, относящееся к меловому периоду, о чем свидетельствует уже упомянутая мной коллекция ископаемых останков. Любимыми среди них были некоторые аммониты, твердые, тусклые словно серая галька на берегу. А здесь, в коралловом водоеме, у края которого я остановился, плавали мириады этих самых существ, живых и сияющих в свете восходящего солнца, уже разогнавшего предрассветный туман. Причудливо скрученные восьминогие гелеоцеры, однорогие бакулиты и плецентицеры с умными глазами — все они копошились передо мной, цепляясь друг за друга маленькими щупальцами-лапками, то двигаясь как стрела, кружа в кристально чистой воде, наполненной бесчисленными борющимися друг с другом формами жизни. Подняв глаза к бушующему океану, я успел рассмотреть плещущегося тилозавра, когда голова и хвост этого морского змея одновременно ударяли по пенящейся воде. Высоко в небе парили огромные фантастические создания — птеранодоны, летающие рептилии. Порой они бросались вниз, чтобы выхватить из воды костистых рыб.
Без малейшей тени сомнения я узнал меловой период. А еще я понял, что больше не в состоянии выносить сосущую пустоту в своем желудке и должен позаботиться о хорошем завтраке.
Поблизости, всего в сотне ярдов от берега, дымился крошечный вулкан. Его окаймленные лавой края светились красным светом. Он стал моим очагом. Тут же у моих ног в мелкой воде суетились крупные крабы и омары — существа, занимающие на эволюционном древе место между трилобитами и раками. Вдоль берега росли гигантские пальмы с большими странными орехами. Попадались и фруктовые, деревья. Когда я внимательно рассмотрел их, небольшое пушистое млекопитающее спрыгнуло с одной из ближайших пальм, проскочило к другой и, взлетев вверх по стволу, исчезло в зеленой тени. Здесь было достаточно пищи, более чем достаточно. Имей живущий здесь человек небольшую ракетную установку, он одним выстрелом мог бы добыть десяток тонн мяса. Я, пожалуй, удовлетворился бы омаром, фруктами на десерт и, возможно, молоком кокосового ореха, чтобы запить завтрак. Вероятно, можно было даже отыскать родник, воду которого не требуется очищать, чтобы удалить химические и ядовитые вещества…
Прежде всего я решил определить что сейчас — прилив или отлив? Я осмотрел берег в поисках каких-нибудь ориентиров, и нашел их за много ярдов от того места, где я стоял. Там, где стояли «часы», песок оставался желтым и сухим. Однако лужа возле моих ног в которой копошилось множество подводных обитателей показывала со всей очевидностью, что море достигало этого места. Возможно периодичность приливов в соответствии с тяготением луны еще не сформировалась. Все же я решил отодвинуть «часы» подальше, установить выше по берегу, ближе к пальмам, растущим у подножья вулканических холмов. Сами вулканы меня не очень беспокоили. И хоть несколько лавовых бомб лежало неподалеку, большинство из них давно перестали дымиться. Та группа действующих вулканов, которую я видел ночью — а ведь эта ночь еще должна наступить? — находилась в нескольких милях западнее, за этим низким хребтом.
Я нашел ветку кораллов с острыми краями и напал на крупного омара, удачно отрубив ему голову одним ударом необычного оружия. Затем я отнес замечательный завтрак к «часам». Я отвел их подальше от берега к пальмами и увидел, что на земле разбросано множество крупных орехов. Когда я поднял один из них, из него потекла жидкость. Здесь же я подобрал и несколько фруктов, откусив — на пробу — от одного из них, похожего на маленькую грушу. Его сок оказался сладким, ароматным и приятным на вкус, но не похожим ни на какой другой, известный мне прежде. Это был первичный вкус, из которого в дальнейшем могли развиться более утонченные виды. Сок показался мне хмельнее русской водки, так что я даже затянул песню, пока жарил своего омара на коралловом выступе над жарким дыханием вулканического кратера.
Подкрепившись по-королевски, как настоящий вельможа, я вернулся к «часам», укрытым в тени пальм. Внезапно от моей беззаботности не осталось и следа: на темной желтоватой почве у края пальмовой рощи я увидел отпечаток ноги. Нет, отпечаток лапы! Это был огромный глубокий след задней лапы, хозяин которой был в высоту футов двадцать и весил много тонн. Три когтя спереди и один — поменьше — сзади принадлежали величайшему из плотоядных, которых когда-либо знал мир: тираннозаурусу рексу, тирану-королю гигантских рептилий!