Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник)
Шрифт:
– Я знавал таких, что и по две сразу могли. Дикие люди!
Олег указал на блюдо:
– А эти мелкие фиговины… для чего они?
– Какой ты, – мягко укорил Россоха. – Всегда пренебрегал радостями жизни… Человек ведь нарос вокруг желудка! Это тебе не подковы портить. Как видишь, Юлия приготовила все не только вкусно, но и красиво.
Юлия смолчала, что она только разогрела то, что надо разогреть, и разложила по тарелкам. Многие ее подруги и этого сделать не умеют, даже гордятся такой неумелостью. Мило улыбнулась, принимая комплимент, села, и мужчины благовоспитанно сели следом.
На экране допевала красивая женщина с милым усталым
– Шадрина поет… Пермячка, как и я!..
Она видела, как ее зеленоглазый и этот, который с лицом Леонардо да Винчи, переглянулись, но не поняла почему.
– Родня? – спросил Олег.
– Почти, – ответила Юлия. – Поносовы из тех же краев, что и Шадрины.
А Россоха в глазах Олега прочел, что хоть старые родоплеменные связи и нарушены, но все же человек жаждет принадлежать к племени. Будь это город, вуз, улица или полк в армии. С ними он как бы в родстве, чует к ним тепло, гордится их успехами. Старое не уходит, только меняет шкуру… Так что «Башню-два» строить рановато. Многое еще рановато, но делается, однако «Башня-два» – чересчур…
Не понимая их взглядов, Юлия рассерженно вырубила ящик вовсе. В наступившей тишине Олег выбрал из всех деликатесов огромное яблоко, с хрустом вонзил зубы. Брызнули капельки сока. Россоха умело накладывал палочкой жареные ломтики мяса.
– Ты не стал вегетарианцем?
– Что-то требует яблока, – буркнул Олег.
Россоха вскинул седые, словно запорошенные инеем, брови.
– Вот как? Ты никогда не прислушивался к себе.
– Приходится, – ответил Олег с досадой.
Глаза Россохи изучали его внимательно, но с печалью.
– Давно это у тебя?
– Недавно.
– А не… прости, а не такое же… не того же порядка, что и у меня с часами?
Лицо Олега посуровело, взгляд словно бы ушел вовнутрь, а голос стал хриплым, будто и сейчас сдерживал приступ боли.
– Толчок дали мы, но теперь мир и без нас меняется стремительно. Многие из нас, которые раньше вели, становятся ведомыми. Иные, не выдержав бега, отстают вовсе, гибнут…
Юлия не понимала странных разговоров, ела тихонько и молча, но гребла на свою тарелку из всех блюд, пожирала, как лесной пожар, и нагребала еще.
Да, ответил Россоха взглядом, и Олег прекрасно понял язык мимики. Кто-то из отставших гибнет от старости, кто-то от болезней, хотя не знал их тысячи лет, кто-то влезает в глупейшие акции по переселению тюленей из Баренцева моря в Саргассово и гибнет по дороге…
Юлия протянула руку:
– Кто мне подаст вон то блюдо?.. Честно говоря, я сама не знаю, что это за маленькие фиговинки, как говорит Олег. Роман, вы тоже такой же бандит, как и Олег?
– Бандит? – удивился Россоха.
– Ну да, – ответила она с невинной улыбкой. – Раз он к вам пришел, значит, вам доверяет. Вы тоже давите, душите, режете, убиваете?.. Надеюсь, хоть на стороне справедливости?
Россоха удивился еще больше:
– Справедливости?
– Ну да, – объяснила она. – На стороне законности. На стороне Добра, наконец!
Россоха застыл с вилкой в руке. На зубчиках исходил янтарными пузырьками жареный ломтик мяса. Капельки медленно поползли по металлу на пальцы.
– Добро, – проговорил он медленно. – Зло… Сколько живу, столько слышу это, порожденное леностью ума: борьба Света и Тьмы, борьба Закона и Хаоса, Добра и Зла… Ха, как будто находится на свете придурок, который заявляет, что он-де борется за победу Зла!.. Представляете, как
Юлия сидела, опустив глаза в тарелку. Олег толкнул ее локтем:
– Ты чего?.. Это он не в тебя камни бросает.
– Не в тебя же, – буркнула она.
– Как раз в меня, – ответил он серьезно. – Просто он такой деликатный. Издали подводит к тому, что я, возможно, не совсем прав.
Она вскинула голову, посмотрела на Россоху, на Олега:
– Что, надо было дать себя убить?
– Нет, дать построить «Башню-два».
После обеда, как настоящие мужчины, они оставили женщину делать то, что, по их мнению, она только и умеет: убирать со стола грязную посуду, а сами изволили удалиться. Юлия видела через распахнутую дверь, как Россоха сел за комп. От экрана на его красивое благородное лицо упал бледный свет, четче обозначились глубокие морщины, многоярусные мешки под глазами, мясистый нос, торчащие из ноздрей седые волосы. Ей даже показалось, что они шевелятся, как щупальца актинии в поисках добычи.
Олег некоторое время потоптался с ним рядом, прошелся вдоль охотничьих трофеев, побродил по комнате несколько минут бесцельно, так показалось Юлии, затем его могучая фигура показалась на пороге. Она покорно дала себя обнять за плечи.
По эту сторону дома дорожка опускалась прямо в озеро. Сквозь прозрачную воду видны были аккуратно уложенные плитки, что уходили дальше и дальше, в глубину, словно хозяин иногда уходил ночевать под водой. В двух шагах от кромки неподвижной воды лежало громадное старое бревно с облупившейся корой, гладкое, как круто сваренное и очищенное от кожуры яичко.
Ни он, ни Юлия не видели, что Россоха, оглянувшись, быстро вывел на экране другую панель, быстро простучал по клавишам, дождался ответа, снова быстро-быстро набрал длинный шифр, а когда мигнул огонек соединения, наклонился к встроенному микрофону и бросил несколько коротких фраз.
Глава 19
Некоторое время сидели на бревне молча. Плечи соприкасались, Юлия чувствовала жар его сильного тела. Она прикидывала, лечь ли ему на колени – мужчинам это нравится, у них сразу начинает усиленно работать фантазия в одном направлении – или же пусть он положит голову ей на колени – в этом случае она сможет ему чесать голову и уши, все животные это обожают, к тому же ее грудь снизу выглядит вообще бесподобной…
Олег тяжело вздохнул:
– Ладно, Россоха прав. Ты умная и сильная. Тебе можно рассказать все.
Юлия подавила вздох разочарования, сделала понимающее лицо, кивнула. Некоторое время молча смотрела на тихое озеро. Затем, понимая, что она должна спрашивать, сказала негромко:
– Так кто же ты?
– Такой же человек, – ответил он с готовностью, словно полгода репетировал ответ, – как и ты. Ничего особенного. Я уже говорил, что сейчас даже правительства стран не имеют такой власти, как всякие там транснациональные компании, международные банки…