Возвращение в Ахен
Шрифт:
Все, кроме Фрат. Она нахмурилась, встала. Увидев ее суровое лицо, великан даже забыл о том, что ростом Фрат едва доходила ему до пояса, и в испуге присел. Она махнула ему рукой. Из опасения развалить скамью, Пузан пристроился возле нее на земле, а Фрат время от времени подавала ему мясо, выбирая куски побольше. Великан хватал их зубами, отрезал ножом все, что не влезало в рот с первого раза, жевал, после чего заталкивал в свою обширную пасть вторую половину куска, иногда помогая себе пальцем.
Наблюдая за ним, Фрат, в конце
Покраснев от удовольствия, Пузан изъявил согласие посоревноваться с маленькой воительницей в стрельбе из лука. Ради Фрат он согласился бы на что угодно. При этом поставил только одно условие: соревнование должно происходить в стороне от деревни. Чтобы никто не стал свидетелем позора проигравшего. По правде говоря, Пузан смущался и отчаянно трусил, ибо отродясь лука в руках не держал. Ну разве что топор…
Фрат вынула из волос стрелы, уложила их в колчанное отделение, а волосы заплела в две косы. Принесла из дома старый круглый щит. На коже щита были нарисованы зеленые и красные круги, а в центре помещалась медная пластина. Этот-то щит она и вручила великану с приказом повесить на дерево в качестве мишени. Пузан же мялся.
— Ну так в чем дело? — нетерпеливо сказала Фрат. — Будь другом, повесь его на ветку. Тебе же ничего не стоит дотянуться.
— Да… оно так… — Пузан вздохнул. — Это нам раз плюнуть… все равно как по харе смазать… — Он внезапно осекся, бросив быстрый косой взгляд на девушку, и мучительно покраснел. — То есть, я хочу сказать, госпожа Фрат, что никаких затруднений.
Фрат склонила голову набок и посмотрела на Пузана снизу вверх.
— Чудной ты, — сказала она.
Пузан осторожно поерзал, не зная, как принимать эти слова, но на всякий случай тяжело вздохнул.
— Вещь ведь попортим, — пояснил великан.
— Это старый щит, — утешила его Фрат.
Великан побрел вешать щит на ветку. Вдруг он замер, вглядываясь сквозь ветви на тропу.
— Идет кто-то, — пробормотал он, снова краснея. — Наблюдать будет, это как пить дать. И издеваться станет, собака…
По лесу шел человек в плаще. Шел он, видимо, торопясь и не слишком заботясь о том, чтобы его не заметили.
— Что ты там бормочешь, Пузан? — спросила Фрат.
— Да вот, шляется тут… В смущение меня вводит… Эдак и рука дрогнуть может… Ну, случайно…
Фрат вгляделась в зелень леса — как казалось Пузану, сплошную.
— Это Мела, — уверенно сказала она и позвала: — Мела! Иди сюда!
Пузан налился мрачностью, как грозовая туча свинцом. Меньше всего ему хотелось, чтобы свидетелем их богатырской потехи стал этот великаноубийца, коварный Мела с Элизабетинских болот.
Мела, казалось, тоже не был в восторге от этой встречи. Он остановился, раздумывая, не пренебречь ли ему приглашением, но Фрат окликнула его снова, и он с видимой неохотой подошел.
— Свет Хорса
— И тебе удачи и доброго дня, — отозвалась Фрат.
Пузан проворчал нечто нечленораздельное. Мела смотрел на них хмуро. Великан подумал о том, что этот парень слишком уж редко улыбается. По некотором размышлении он пришел к выводу, что подобное наблюдение может послужить зачином для дружеской беседы, и сказал:
— Больно ты мрачный, Мела. Так нельзя. Конечно, ничего хорошего нет в том, что эти вонючие зумпфы схватили твоего брата и посадили его на цепь, как говорится. Ничего был парнишка, обходительный, — добавил Пузан, явно желая сделать Меле приятное. — Жалко, что они его зарежут… Но жизнь-то продолжается, так-то вот.
Он перевел дыхание, утомленный такой торжественной и связной тирадой. Мела побледнел до синевы, словно сама Тиргатао задела его полой своего плаща, но не сказал ни слова. Фрат посмотрела на великана, на Мелу, однако промолчала и вместо того, чтобы тратить время на бесполезные слова утешения, напомнила Пузану о щите.
Мела сел в траву, наблюдая за тем, как Фрат готовится к выстрелу. Ее красные стрелы летели в цель без промаха. Он поймал себя на том, что с удовольствием смотрит на ее длинные белые косы, черные брови, густые ресницы, в тени которых голубые глаза Фрат иногда казались почти черными. У нее было скуластое лицо, покатые, немного тяжеловатые плечи.
Аккуратно послав стрелы так, что они легли вокруг медной бляхи щита треугольником, Фрат улыбнулась. Мела еле заметно улыбнулся ей в ответ. Красивая девушка, снова подумал он, и на душе у него стало тяжело. Пролетел ветер, по лицу Мелы скользнули тени. Он поднялся на ноги.
— Ты вызываешь у меня зависть, Фрат, — сказал он.
Фрат вспыхнула от удовольствия. Солнечный луч упал ей в глаза, и она прищурилась. На Мелу словно брызнуло голубым светом.
— Я рада, что ты говоришь это, Мела, — сказала Фрат, передавая ему лук. — Но я совсем не верю тебе.
Мела подержал лук в руках, а потом сказал:
— Я не хочу нарушать порядок вашего состязания. Пусть стреляет Пузан, как вы и договаривались.
Пузан, поначалу разъяренный тем, что о нем забыли, теперь разозлился оттого, что о нем вспомнили.
— Нет уж, — язвительно произнес он. — Пусть непревзойденный господин Мела стреляют попервости. А то как в живое, извините, мясо палить — это мы завсегда. А как мастерство показать, сноровку и умение — это мы в кусты. Пущай Пузан, стало быть, отдувается. А у Пузана, кстати говоря, еще раны не зажили, предательски нанесенные из-за угла… То есть, из-за куста, — поправился великан, который даже в гневе желал быть точным. — И могут открыться в любую минуту, очень даже запросто, от чрезмерного напряжения мышц… — Он повертел лук в руках, поводил по нему зачем-то носом и заключил чуть не умоляюще: — Да и сломаю я его…