Возвращение в Арканар

Налбандян Карен Эдуардович

– Гм?

– Ах да, это – терминология децентрализованных кибернетических сетей. И тогда они решают запустить вот это, – ещё кивок, – и, в качестве первой задачи дать ему разобраться с вирусом. Безответственность наказуема, но такой судьбы они всё равно не заслужили. …Да, молодой человек, знаете, каково это – автоматический штурмовой мини-танк Т-1 в машинном зале? Со всеми своими спаренными пулемётами… А если их – сотни?.. А в зале – лучшие умы тогдашней кибернетики? Всего четыре минуты, но к концу в живых оставались только Камилл – знаете Камилла? – ответ его, похоже,

не интересовал, – да один мальчишка. И они-то смогли прекратить это безобразие. Но оно прорвалось в Интернет. И ещё полгода шло физическое уничтожение компьютерных сетей. Что тогда творилось! Что там сожжение Александрийской библиотеки – по сравнению с гибелью Интернета. Погибал целый мир! Йоттабайты уникальнейшей информации – данные, тексты, фильмы, дневники… Семьдесят лет трудов человечества пошли прахом! Огнемётчики, говорят, плакали! А всё-таки, я думаю, это было к лучшему. Децентрализованные системы запрещены, в фундамент БВИ вмуровано сто тонн старого доброго тротила. Да, похмелье было жуткое – но человечество, похоже, вернулось-таки в реальный мир. Мне кажется, что если б не это – мы всё ещё не добрались бы до звёзд. Сидели бы до сих пор перед очередной версией "Окон" и игрались, игрались, игрались…

Он замолчал. Руди огляделся по сторонам. Они шли по широкой улице, мощённой потрескавшимися бетонными плитами. В зазоры между ними пучками лезла буйная поросль. По обоим сторонам тянулись всё те же типовые корпуса. Толстые стены – сплошь в характерных выщерблинах. Оконные проёмы вообще напоминали пористую губку. Дорогу перебежал хорёк. Замер, покосился на невиданных пришельцев и побежал дальше – по своим делам. Где-то высоко в листве защёлкала птица.

– Not one would mind, neither bird, nor tree

If mankind perished utterly; And Spring herself, when she woke at dawn Would scarcely know, that we were gone?…, – задумчиво пробормотал доктор Бромберг и уже обычным свои скрипучим голосом продолжил, – Кстати, молодой человек, обратите внимание. Лёгким пинком он опрокинул лежавший посреди дороги пластиковый ящичек. Оттуда выкатилось что-то круглое, ребристое.

– Граната Ф-1. На Балканах мы называли их "Старыми черепахами". Полвека – а в масле, как новенькая. Вот как умели делать в старину.

Руди подобрал артефакт – не забыть передать Джереми для музея. Бромберг усмехнулся, потом прислушался к едва слышному писку и полез в карман. Пищала небольшая коробочка.

– Вот, извольте, ещё пример. Сталкерский антиполицай. Как склепал его Джеки-Инженер в восемьдесять восьмом, так сорок лет с лишним лет и пашет… А где теперь сам Джеки? – Бромберг ещё раз усмехнулся и нажал на кнопочку. Коробочка заговорила: "…ского Руди, Сабину Крюгер, Джереми Тафната и Петра Ангелова – задержать. Представляют особую опасность. Повторяю: всем постам Аварийной службы…"

Бромберг саркастически поднял бровь.

– Ну, так кто и кого должен задерживать? Ладно… Пойдёмте, Руди, пойдёмте… За минные поля они не заходят.

Некоторое время висело тяжелое молчание, нарушаемое равномерным хрустом стекла под подошвами. Наконец, Бромберг не выдержал:

– Вот вам и ещё один заброшенный полигон человеческой безответственности. Как Эйномия – для релятивистов, Радуга – для нуль-физиков и Арканар для историков, социологов и экономистов. И всюду это равнодушие. Не думаю, чтобы судьба арканарцев волновала историков больше, чем судьба местных землероек – нулевиков Радуги. Лес рубят – щепки летят, а цель оправдывает средства.

А между тем эксперименты продолжаются – но уже над всеми нами – Арканар больше не замкнутая система. А Земля всего лишь сторона в феодальной вой… – безо всякого предупреждения он резко ударил Антона в голень. То есть собрался ударить – защитный рефлекс сработал мгновенно, Руди поставил блок и едва успел остановить собственный рубящий удар у самого горла доктора.

– Dumkopf! Мина! – прохрипел Бромберг, – и не наша, между прочим.

– А чья?

– Их, – последний кивок в сторону корпусов.

– Прошу прощения…

– Бывают…ошибки, – и, потирая шею, как ни в чём не бывало продолжил, – вернёмся к нашим баранам. Слышали ли вы о Последнем Доводе Земли?

– Это что?

– Вы про Ламондуа слышали?

– Разумеется. Создатель Нуль-Т.

– А про Гофмана, Маляева?

– Исследователи Волны? – с сомнением предположил Руди.

– Исследователи… Гофман покончил с собой, поняв, что они натворили. Маляев довёл его работу до завершения. Отец нуль-бомбы.

– Это же фантастика!

– Может и так… А, кстати, вот мы и дошли до мест обитаемых. Тут тоже мины, но уже наши. Если вам от того легче.

В кармане у Руди запищал видеофон. Он выслушал сообщение, стремительно мрачнея, размахнулся и зашвырнул видеофон куда-то в середину минного поля.

– Скажите, а кому вы ещё рассказывали про нуль-бомбу?

– Симонову, Александру Васильевичу.

Антон задумался. Мысль, пришедшая ему в голову, была абсолютно дикой. Дядя Саша… нет, не могло быть… Но – непрерывные провалы наблюдателей в Арканаре? Что могут сделать с человеком пятнадцать лет существования в шкуре феодального хищника? Безнаказанности? Ничем не ограниченной власти? В какой момент коммунар становится экспонатом музея? Но – дядя Саша? Наставник? Но – Сабина? Сдал же он эсторцам Сабину? Решение было принято.

– Размышляете? – Поинтересовался Бромберг, – А как вы собираетесь выбираться? Если на Нуль-Т – так угодите точнёхонько в СГБ. Или вам туда и надо?

Антон промолчал.

– Ладно, Руди, чёрт с вами! Могу предложить свою нуль-камеру. Нерегистрированную.

Сотрудник СГБ хотел что-то сказать, потом махнул рукой.

– Спасибо, доктор Бромберг!

– Не за что, молодой человек.