Возвращение в Бэлль-Эмбер
Шрифт:
— Ловлю вас на слове, — сказала Кэрин, блестя глазами над ободком бокала.
— Не нужно! Это обещание! — Он поднял свой бокал: — За твои прекрасные глаза, малышка!
Кэрин утопила нос в бокале, пытаясь уловить букет. Гай засмеялся.
— Если ты так будешь делать, дитя мое, тебе не избежать чихания! Летучая окись углерода ударяет в нос прежде, чем букет.
Кэрин попробовала еще, отпив глоток и смакуя изысканный сухой аромат. Гай наблюдал за нею с легкой улыбкой. Она допила и передала ему бокал.
— Никогда не пробовала ничего
Гай снисходительно скривил губы. Тогда она улыбнулась ему очень милой и невинной детской улыбкой. Свет окружал ее голову золотистым нимбом, создавая впечатление ямочек и румянца на щеках.
— Кэрин, Кэрин, — мягко произнес Гай, — ты точно такая же, какой была десять или более лет назад…
— А вы, Гай Эмбер, точно такой же потрясающий, каким были всегда.
— В твоих словах много пафоса, малышка.
Гай протянул Кэрин ее бокал.
— Иногда безрассудство берет во мне верх. — Она беспомощно пожала плечами, чувствуя, что ввязывается в опасную авантюру. — Нам лучше вернуться, не так ли?
Она цедила вино, ожидая ответа.
Гай чуть заметно ухмыльнулся.
— У нас полно времени!
Между ними возникло, словно, магнитное притяжение. Он осушил свой бокал и наполнил его снова. Кэрин пыталась сосредоточить свое внимание на пустяках: тусклом блеске стола, разноцветной фольге на бутылках… Она смочила верхнюю губу, пробуя шампанское.
— Расслабься, малышка! Ты сводишь мужчину с ума!
— Я свожу с ума?
Она странно сделала ударение на «я». Ее голос звучал возбужденно, только несколько утомленно.
— Теперь твоя очередь быть вежливой, — лениво улыбнулся Гай.
Ее охватило сладостное изнеможение.
— Вы сущий дьявол, Гай! У меня перехватывает дыхание.
— И ты выглядишь очаровательно, как будто не совсем отвечаешь за себя!
— Это все шампанское. Оно, кажется, на время переносит в другое измерение. — Ее голос стал мечтательным, задумчивым. — Если я закрываю глаза, я могу вернуться в прекрасное время… в прелестные, незабываемые дни, я так реально ощущаю дуновение ветра, запах земли, вижу лучи восходящего солнца, ласкающие виноградники в предгорьях… Чистый профиль Пипа, его младенческую кожу… мою мать. Отца, такого веселого и красивого… тетю Патрицию… вас!
Ее глаза широко раскрылись: лицо Гая было прямо перед ней.
— Вы опасный человек!
Эти слова, казалось, невольно сорвались с ее уст. Она отступила на несколько шагов, продолжая смотреть в его чарующее лицо, борясь с безумным желанием очутиться в его руках.
— Да, вы опасный человек! — повторила Кэрин с мягкой настойчивостью. — Не понимаю, что все это значит, но мы должны остановиться!
Она выразительным жестом провела рукой перед ним.
Короткий и в высшей степени изумленный смех Гая разрядил напряжение.
— Шампанское ударило тебе в голову, милая. Чего бы я не хотел от тебя, ты не способна дать мне это… сейчас. Посмотри на меня, Кэрин!
— И очень рада, что это так, — просто ответила Кэрин. — Вы настолько пугаете меня, Гай. Вы отчетливо даете мне понять, что женщины нужны только на вечер, чтобы быть забытыми, когда восходит солнце и пора приниматься за работу!
— Тебя следовало бы отшлепать за такие слова!
— И кто бы это сделал?
— Я! В любом случае, ты слишком молода для поцелуя.
Осторожно поставив бокал и вырвавшись от Гая, Кэрин направилась к лестнице. Он легко поймал ее, крепко схватив за талию.
— Тут-то она от меня и улизнула! — насмешливо шепнул он ей в ухо.
— Спасибо за шампанское, — поспешно произнесла Кэрин, поднимая свою длинную юбку и пытаясь бороться с ним на ступенях.
Гай погладил рукой ее покрасневшую щеку, когда наклонялся, чтобы открыть ей дверь.
— Я счастлив, что ты сумела оценить его, малышка. Я уже много лет не получал такого удовольствия!
Проходя через холл, Рикки столкнулся с ними, комически изобразив оскорбление.
— При демократии должно быть справедливое распределение привилегий. Кто это пробует лучшее шампанское?
Рот Гая иронически скривился.
— Мы позволили себе это порочное излишество, Рикки. Твое ожидание закончено. Можешь сопровождать Кэрин на ужин.
Рикки настойчиво разглядывал Кэрин. Ее щеки под его взглядом приобрели слабый оттенок цветущего миндаля.
— Я ужасно боялся, что все будет не так. Коренник, вроде Гая, обычно в любом состязании действует деспотически, одним словом, оставляя соперника далеко позади.
Рядом раздался ласковый голос Гая:
— Пойдем, Рикки. Триш сейчас захочет начать ужин.
Его появление говорило о том, что до ужина осталось совсем недолго. Гостям были предложены: омары, устрицы, коктейли из креветок и авокадо, икра с огурцами, крабы, цыплята и кэрри с грудами белоснежного дымящегося риса, зеленые салаты с поджаренными хлебцами, ватрушки с шоколадом и каштанами, персики с бренди, яблоки с имбирем, спелая клубника, маленькие кусочки сыра, украшенные флажками пяти разных стран, и удивительный выбор вин. Блики хрусталя играли на разноцветных платьях женщин и преимущественно синих и густо-аметистовых пиджаках мужчин.
— Какие прекрасные сочетания красок! — восторженно шепнула Кэрин на ухо Рикки. — Как радует глаз великолепный фарфор и серебро, прекрасный хрусталь и белоснежные скатерти! — Она оглядела стол. — Не говоря уже о блюдах!
Рикки отнесся к этому с должным вниманием. Гости толпились вокруг столов, и Кэрин инстинктивно прижалась поближе к Рикки, оба болтали и смеялись, молодые и беспечные.
— Ты думаешь, что я уже немного опьянела, да? — улыбалась Кэрин, глядя в лицо Рикки.
— Я сейчас думаю о том, какая ты красивая! — совершенно чистосердечно ответил он, услышав в ответ ее хриплый смешок, звучавший по-детски беззастенчиво и мило.