Возвращение в Эдем (Эдем - 4)

Гаррисон Гарри

Были и черпаки - полые тыквы - весьма, конечно, необходимые. Да, в ней благоразумнее держаться поближе к берегу.

Керрик оттолкнул лодку, подобрал хесотсан и осторожно забрался в нее. Лодка отчаянно качалась, но, осторожно переступая, Керрик все-таки сумел устроиться так, чтобы выровнять ее.

– Правда, отличная лодка?
– на бегу выкрикнул Арнхвит. Разбрызгивая воду, он полез в суденышко, едва не перевернув его.

Керрик поспешно выправил лодку и указал сыну на тыкву.

– У меня уже зад подмок. Выливай

воду, только постарайся не слишком раскачивать лодку.

Лодка оказалась страшно неустойчивой, и Керрик осторожно опускал весла в воду. Арнхвит с гордым видом восседал на корме и без конца давал ненужные советы, пока они медленно тащились вдоль берега. Лук его был натянут, но дичь скрывалась, едва они приближались. Керрик греб вдоль берега, через узкую протоку к небольшому острову.

Спрыгнув у берега в воду, Арнхвит опять чуть не перевернул лодку, и с чувством облегчения Керрик последовал его примеру, погрузившись в воду по грудь и не забыв поднять хесотсан над головой. Вдвоем они вытащили лодку на песок.

– Ведь хорошая лодка, а?
– спросил Арнхвит на марбаке.

Керрик отвечал на иилане':

– Великолепно выращенная-прочное дерево-ездить на воде.

– Мы не выращивали ее, а выжгли огнем.

– Я знаю. Но на иилане' иначе не скажешь.

– А я не хочу говорить, как они.

Мальчишка дерзил, но Керрику не хотелось его одергивать. Главное, чтобы вырос уверенным в себе. А когда вырастет, то сам будет отдавать приказы, а не выполнять их. Будет вести, а не следовать.

– На иилане' разговаривать хорошо. Можно говорить с Надаске'. Он не понимает марбака.

– Мальчишки смеются. Они видели, как мы с тобой говорили. Сказали, что я трясся как перепуганная девчонка.

– Никогда не слушай тех, кто не способен делать то, что ты. Им никогда не научиться так говорить.

Важно, чтобы ты не забывал этого языка.

– Почему?

Почему... Действительно, почему? Как ответить на столь простой вопрос? Керрик опустился на песок, скрестил ноги и задумался.

– Эй, садись рядом со мной. Отдохнем, а я расскажу тебе кое о чем важном. Сейчас тебе это может показаться скучным, но когда-нибудь ты изменишь свое мнение. Помнишь, как было хорошо, когда все мы были на севере среди парамутанов?

– В тепле лучше.

– Лучше... Вот потому-то мы и здесь. Мы больше не можем жить на севере - снег там теперь не тает. А здесь, на юге, кругом мургу. Мы их можем убивать и есть, их мы можем убить прежде, чем они убьют нас.
– Арнхвит не заметил, как Керрик перешел на иилане'.
– А еще здесь живут иилане' вроде Надаске'. Они нам не эфенселе, как он, и убивают любого тану, как только увидят. А потому мы должны знать о них и уметь от них защищаться. Некогда я был среди тану единственным, кто умел разговаривать с ними. Теперь нас двое. Однажды ты станешь саммадаром и будешь делать то же, что и я теперь. Мы должны знать их. И если хотим жить здесь, нам нужны их хесотсаны. Это важная вещь, и тебе когда-нибудь придется добывать их. И только ты сумеешь это сделать.

Арнхвит ежился и водил пальцами ноги по песку. Он слушал отца, но не мог понять, как важно то, что он говорил. Мал еще.

Керрик встал и отряхнулся.

– А теперь мы навестим нашего друга Надаске', принесем ему мяса. И он споет нам. И пусть сильный охотник не опускает лука - быть может, нам удастся прихватить и свежатинки.

С восторженным воплем Арнхвит вскочил, схватил лук и наложил на него стрелу. Затем прищурил глаза и, пригнувшись, как охотник на звериной тропе, стал красться по поросшему травой склону. Керрик шел следом, раздумывая, понял ли Арнхвит хоть что-нибудь.

Ну, если сейчас не понял - когда-нибудь поймет. Когда Керрик умрет и Арнхвит станет охотником, саммадаром. Когда на его плечи ляжет ответственность...

Сидя на берегу, Надаске' смотрел на море. Услышав призыв слушать речь, он приветливо зажестикулировал.

Он очень обрадовался, увидев принесенное Керриком мясо. Обнюхав сверток, иилане' сделал благодарный жест.

– Маленький-мокрый уже не маленький и не мокрый, эфенселе Керрик, мясо великого удовольствия.

Давно мы не разговаривали.

– И вот мы пришли, - проговорил Керрик, чувствуя себя виноватым за долгое отсутствие.

Обернувшись, он поискал глазами и обнаружил густой куст. Керрик вырыл в его тени ямку и положил хесотсан на влажный песок. Тану до сих пор соблюдали все меры предосторожности, ведь никто не знал, как передается болезнь. И никому не позволяли трогать свой хесотсан и не клали оружие рядом с чужим.

Арнхвит принялся рассказывать Надаске' об охоте на птиц. Идея силка весьма заинтересовала иилане'.

Керрик не вмешивался и не пытался помочь мальчику, когда тот пытался объяснить на иилане', что такое силок. Надаске' сам помогал ему правильно ответить на вопросы. Керрик молча и с удовольствием слушал.

Надаске' действительно был заинтересован: ему хотелось выяснить, как это сделать.

– Если я пойму, то сам сумею сделать силок. Все знают, что самки сильны и грубы. И все знают, что мастерство и искусство - удел самцов. Ты же видел блестящего ненитеска.

– А можно еще раз посмотреть?

– Потом. Сейчас я вас кое-чем угощу.

Они отправились с Надаске' на другой конец острова. Там, у линии прилива, была вырыта яма. Надаске' отодвинул закрывавший ее плоский камень. Под ним лежали ракушки, покрытые влажными водорослями.

Выбрав для гостей угощение покрупнее, Надаске' сунул в рот ракушку и с хрустом стал жевать.

– Зубы Надаске' прочны многократно, - сказал Керрик, открывая раковину кремниевым ножом.
– Зубы устузоудля этого не годятся. Тут нужен каменный зуб.