Возвращение в гильдию
Шрифт:
И снова прыжок. Острая боль обжигает плечо, молнией стегает по телу, но обмен взаимен, дракон надсадно ревет, а на остриях покрасневших шаров зависли ошметки мяса. Сердце гигантским молотом ухает в груди, а ноги сводит от напряжения. Где-то бесконечно далеко, на периферии слуха, возгоняясь до состояния берсеркера, рычит Шестерня, ему короткими вскриками вторит подземница. Но голоса уходят, истончаются, рука начинает неметь, а ушибленная при падении нога сгибается с трудом, еще один, максимум два прыжка, а там...
И вновь приближается силуэт врага. На этот раз всадник не спешит, оба, наездник и дракон, держат истекающую кровью фигуру цепкими взглядами. Шаг вперед, еще один... Рептилия делает гигантский скачок, за один раз покрывая разделяющее их расстояние, перед лицом распахивается усаженная зубами пасть, зловонное дыхание забивает ноздри. Рука с оружием дергается навстречу, шипастые шары со свистом взмывают вверх, с натугой прорезают воздух, но лишь бессильно отлетают, ударившись в твердый панцирь. Оскаленная харя дергается навстречу, пытаясь вцепиться в лицо, расколоть хрупкие кости и проглотить вкусный мозг.
Мгновения растягиваются, текут неторопливо, словно янтарные струи меда. Сбоку беснуется дракон, бьется, пытаясь освободить сжатые в захват челюсти, надрывно ревет, с каждым рывком едва не выворачивая руки, а вверху, недосягаемый для оружия, противник уже празднует победу, маска сбилась, обнажив узкое хищное лицо, глаза снисходительно оценивают жертву, а губы надменно кривятся. Рука всадника замедленно поднимается для удара, острие копья на мгновение замирает, словно давая последний шанс, но занемевшие руки по-прежнему сдавливают голову дракона, что нельзя отпустить ни на миг, и нет сил чтобы уйти в спасительном прыжке.
Рука дернулась, острие устремилось навстречу. Не в силах смотреть, Дерн закрыл глаза. Но вместо сокрушающего удара на лицо плеснуло, по щекам потекло теплое, но боли нет, а тело продолжает бороться, не опрокидываясь навзничь, лишенное жизни. Болотник распахнул глаза. Противник на том же месте, копья почему-то нет, а руки зажимают рану на горле, откуда короткими толчками выплескиваются горячие струйки.
Время вновь ускорилось, а в сознание пробились звуки боя. По ушам стеганул надрывный крик вершинника - держись!
– тело врага дернулось, из груди высунулась хищное острие стрелы. Истекая кровью, мужчина завалился вперед. Болотник взревел, собрав оставшиеся силы, рванул голову дракона на себя, одновременно выкручивая. Громко хрустнуло, покрытая чешуей туша обмякла, безжизненным куском мяса упала под ноги.
Дерн огляделся, пытаясь рассмотреть сквозь плавающие в глазах круги хоть что-то. Мимо пробежал дракон, волоча застрявшего в стременах всадника. Болотник перевел глаза, нахмурился, зашагал вперед, туда, где, двигаясь словно молния, раз за разом уворачиваясь от ударов, словно неуязвимая, скачет подземница.
Рядом хрустнуло, в поле зрения возник Мычка, забрызганные красным волосы спутались, в руках лук, лицо перекошено боевым азартом. На пару они устремились к девушке. Мычка уже натянул тетиву, когда, увернувшись от очередного удара копьем, Себия дико крикнула:
– Он мой!
Вершинник замер, неуверенно переводя взгляд с подземницы на болотника, рука поползла назад, оттягивая тетиву. Пристально вглядываясь в бой, Дерн положил ладонь на руку Мычке, надавил, заставляя опустить лук. Вершинник с неохотой подчинился, его взгляд прикипел к мечущейся фигурке, а руки едва заметно подергивались. Противник девушки, наконец, развернулся, и погнал дракона в сторону. Мычка облегченно вздохнул, опустил лук, но, отъехав на порядочное расстояние, наездник вдруг резко осадил дракона, заставив его развернуться одним прыжком, и понесся обратно, стремительно набирая скорость.
Ахнув, вершинник вскинул оружие, почти мгновенно выпустив стрелу, но слишком поздно, мелькнула хищная тень, наездник закрыл хрупкую фигурку, а вслед за этим... Ярчайшая вспышка ударила по глазам. Смотревшие во все глаза Дерн и Мычка вскрикнули от боли, хватаясь за лица. Когда зрение вернулось, вершинник с непередаваемым изумлением воззрился на Себию, что под руководством болотника накладывала Шестерне на руку повязку.
Собравшись с мыслями, Мычка с трудом произнес:
– А ты разве?..
Подземница покачала головой, отчего грива иссиня-черных волос красиво колыхнулась, промолвила с улыбкой:
– Как видишь нет.
– А почему тогда...
– Отказалась от помощи?
– девушка нахмурилась, на ее лицо легла тень, но тут же исчезла. Она произнесла примирительно: - У меня с ночными наездниками давние счеты, не спрашивай какие, но... я должна была справиться сама.
К ним приблизился Зола, услышав последние слова, сказал скрипуче:
– Что ж, магическая защита вашего городка впечатляет, но, на твоем месте, я бы не стал так рисковать, могла и не успеть.
Подземница хотела сказать что-то резкое, но сдержалась, лишь нахмурилась.
Не остыв от боя, Шестерня, едва не подпрыгивал от возбуждения, чем упорно мешал Себии, так что Дерн наконец не выдержал, сказал со сдерживаемым раздражением:
– Шестерня, если ты сейчас же не успокоишься, пойдешь без повязки.
Пещерник воскликнул восторженно:
– Во мне до сих пор бродит ярость. Какой бой! Нет, какой бой, а! Как мы с Золой на пару того, что ящер уволок. Я и не думал, что справимся. Он меня копьем саданул - уж не чаял встать. А как ты тому ящеру шею свернул! Я б тоже попробовал, только не додумался.
Насилу дождавшись окончания перевязки, Шестерня горячо поблагодарил Себию, тут же вскочил, и возбужденно забегал вокруг, активно жестикулируя и с интересом всматриваясь в оставшиеся на поле боя следы, а девушка принялась с трудом стаскивать с болотника доспех. Кольчуга покраснела от крови, один рукав болтается разрезанный надвое, словно обычная ткань, тело под рубахой попятнано грязью, а на левом плече расплывается огромный кровоподтек. Понаблюдав, как пещерник обшаривает единственный оставшийся труп, Мычка перевел взгляд на подземницу, осторожно поинтересовался: