Возвращение в Приют

Ру Мэделин

— Как насчет компьютерной лаборатории под нашим общежитием? — спросила Эбби. — Там есть комната сразу перед тоннелями. Я помню, что видела ее на карте, которую нам выдали в колледже.

— На нее стоит взглянуть… Дэн! Дэн, ты слушаешь?

— Хм? Точно. Компьютерная лаборатория. Конечно. — Он обернулся к Джордану, заметив помятые документы, прижатые к его животу. — Ты не мог бы мне их отдать?

— Что, прямо сейчас? — фыркнул Джордан. — На, держи. Забирай их. У меня от них мороз по коже.

Эбби уже шагала к общежитиям. Парни поспешили за ней.

— Ты даже еще не знаешь, что в них, — напомнила Джордану Эбби.

— Откуда мне знать? Ведь кресло, кандалы и жуткий подвал наверняка означают, что в этих бумагах говорится о цветочках и бабочках. Брось… Мы не могли

найти там ничего хорошего.

— Джордан прав. Я там обнаружил множество фотографий и историй болезни…

Дэн отвел полу куртки.

— Господи, ты только посмотри на себя. Может, у тебя там и часы с сумочками припрятаны?

— Нет, я просто… Я просто… Брал все, что нашел. Я не знал, что важно, а что нет. Взгляните вот на это.

Дэн подал им несколько фотографий, не выпуская из рук дневника юного главврача.

Эбби, прищурившись, начала изучать одну из фотографий. Только когда они проходили под уличным фонарем, она ахнула:

— Ребята, вы должны на это взглянуть.

— Что там? — Дэн подошел ближе.

Она показала ему снимок, который он уже видел, — снимок человека без лица рядом с горбоносым мужчиной в аккуратном черном костюме.

— Цээрушник, как пить дать, — хохотнув, произнес Джордан.

— Как вы думаете, кто это с ним? — тихо спросила Эбби.

— У тебя есть три попытки, и первые две не считаются, — произнес Джордан.

Дэн закивал. Пальто, карманные часы… Он видел достаточно старых фотографий главврача, чтобы узнать осанку этого человека и его манеру держаться.

— Главврач Кроуфорд.

Джордан расхохотался и отстранился от них, обеими руками обхватив голову.

— Это полный бред. Какого черта ЦРУ понадобилось от этого парня?

— Я не знаю, — признался Дэн. Он показал им брошюру из подвала. — Но что бы это ни было, я уверен, мы найдем объяснение здесь.

Глава 23

В компьютерной лаборатории было пусто и чисто. Эта длинная комната с низким потолком удобно устроилась под общежитием Эриксон. Дэн с облегчением убедился в том, что здесь имеется две двери — по одной в каждом конце лаборатории, что придавало ей сходство с убежищем. В ночь Хэллоуина никто не стал спускаться сюда, чтобы позаниматься или приготовить домашнее задание. Отопление тоже, похоже, выключили, и здесь было невыносимо холодно.

Одна из бледно-голубых ламп под потолком время от времени мигала и жужжала, отчего у Дэна начали конвульсивно подергиваться глаза.

Эбби уже сидела на полу возле компьютера Джордана. С помощью снимка в телефоне Дэна она пыталась восстановить расположение документов на доске в подвале. Дневник юного главврача продолжал давить Дэну на бок. Ему смертельно хотелось его прочитать, но только когда он останется в одиночестве.

— Джордан! Можно тебя кое о чем попросить? — произнесла Эбби, стягивая с себя варежки и шапку и небрежно бросая их на пол. — Возьми этот список имен и прогони его по веб-сайту колледжа. Возможно, обнаружатся какие-то совпадения. Бывшие студенты часто возвращаются работать в родной колледж. Вдруг нам повезет и мы найдем кого-нибудь, кто был свидетелем тех событий.

— Блестящая идея! — восхищенно воскликнул Джордан. Он взял у нее список и начал торопливо печатать. — Я думаю, мы можем смело предположить, что между главврачом и Алыми существует связь. Это скандирование имени… Фу. Не хочу даже думать об этом.

Дэн полностью разделял его эмоции.

Он переключил свое внимание на брошюру. Присев на край стола позади Джордана, он нервно болтал ногами. Когда они вошли, парень ненадолго согрелся, но сейчас холод снова пробрал его насквозь.

Верхние страницы казались ломкими и были покрыты коричневыми кольцами, как будто отпечатками чашек с кофе. Многие карандашные пометки на полях от времени стерлись и практически исчезли. Дэн положил брошюру себе на колени, опасаясь повредить ее еще больше. К верхней странице была приколота карточка.

— Кентукки, 1953, — тихо прочитал он. — В то время он был в расцвете сил.

— Значит, ты уверен, что это написал он? — спросил Джордан.

— Да, — ответил Дэн, открывая брошюру. — Я уже достаточно хорошо знаю этот почерк.

Вчера целый день шел дождь. Он закончился только сегодня утром. Я ошибался, предполагая, что весной здесь тепло. Здесь холодно, облачно и без конца идет дождь. Доктор Форестер считает, что это может мешать участникам исследования сосредоточиться. Он вздохнул с облегчением, когда погода улучшилась. Я попытался поделиться с ним своей идеей относительно троичного подхода — физического, сенсорного и духовного — но Форестер настаивает на исследовании только физического аспекта. Эта близорукость его погубит. Я в этом уверен. Возможно, мне не следует осуждать Форестера за его исключительно научный подход. Эксперимент финансируется не из частных источников. Все точки над «i» должны быть расставлены. Все выводы должны быть однозначны и не допускать разночтений. Все же необходимо исследовать и остальные возможности. Мы стремимся раскрыть ключевые тайны мозга, и вряд ли нам это удастся с помощью только лишь химических препаратов и внушения.

Дэн перевернул страницу. Половину того, на что он смотрел, прочесть было невозможно. Все эти сокращения смог бы расшифровать только врач. Имен пациентов здесь не было, только номера, предположительно для сохранения определенной анонимности. Возможно, где-то существует соответствующий этим номерам список, в котором отражены личности всех пациентов?

На следующей странице возобновилось описание экспериментов:

Как я и ожидал, при введении препарата испытуемые галлюцинируют и бредят, но к созданию чистого листа мы так и не приблизились. Одна проститутка — я забыл, как ее зовут, — на протяжении четырех часов гонялась за собственной тенью. Не совсем такого прорыва мы все ожидали. Пациенту 67 на протяжении восьми дней подряд вводили диэтиламид лизергиновой кислоты. Форестер планирует и дальше вводить ему ту же дозу. Как долго, он не говорит.

Но все это не имеет никакого значения. Когда я вырвал этот камень из стиснутой руки доктора Модира, я руководствовался верой в то, что когда-нибудь использую его во благо. Возможно, я и не считаю себя патриотом, но мысль о полном и длительном контроле над человеческим разумом… Если я должен терпеть чудачества Форестера ради того, чтобы приблизиться к ответу, я могу еще долго исполнять роль покорного ассистента.