Возвращение в Приют
Шрифт:
Он пребывает в уверенности, что мы изыщем способ производить сыворотку абсолютной правды и перепрограммировать мозг. Дурачка можно будет превратить в гения, а гения — в идиота. Возможности, открывающиеся для шпионажа во время войны, безграничны. Но не это меня интересует. Контролировать настоящее
Старые конверты
Дэн долго смотрел на страницу у себя на коленях. Это было гораздо больше того, что он рассчитывал найти. Если на карточке стояла правильная дата, это означало, что главврач готовил почву для своих экспериментов в Бруклине за много лет до того, как он его возглавил. Какие бы исследования он ни проводил в Кентукки, в приюте он продолжил их в гораздо более чудовищном направлении.
Внезапно подала голос расположившаяся на полу Эбби. Она запрокинула голову и спросила у Джордана:
— Что такое диэ… тила… мид лизергиновой кислоты? — с трудом выговорив длинное название, она подняла карточку и протянула ее Джордану: — Вот это. Что это?
— У меня тоже это упоминается, — кивнул Дэн.
Джордан взял карточку, открыл новое окно браузера и громко застучал клавишами.
— Ха. Вот странно. Это ЛСД.
— То есть вот эта кислота? — фыркнула Эбби. — Этого не может быть.
— Открой самую верхнюю строку, — попросил Дэн. Через плечо Джордана он увидел статью Википедии. — Пролистай.
— Ого… — тихо произнес Джордан, читая статью, затем громче: — Ого! Ого! Вот это да. — Он изумленно ткнул пальцем в монитор. — Сотрудники ЦРУ экспериментировали с этой ерундой. Они считали, что смогут использовать ее для контроля над разумом и сбрасывать в виде бомб на Россию. Химическая война и прочее дерьмо. Мой учитель истории мог часами об этом говорить. Я думал, он просто бредит. — Он бросил еще один взгляд на монитор и выпрямился. — МК Ультра. Оно самое. Об этом он и разглагольствовал без конца и края.
— Похоже, главврача не устраивали результаты экспериментов, — произнес Дэн. Произведя быстрые подсчеты в уме, он добавил: — Тысяча девятьсот пятьдесят третий год… президентом тогда был Эйзенхауэр.
— Это объясняет сюжет фотографии, — произнесла Эбби и подняла снимок с пола.
— Значит, главврача выбирают для участия в экспериментах ЦРУ, после чего он едет в Кентукки. Однако методы его не устраивают, и что тогда? Он все это бросает ради того, чтобы приехать сюда и начать проводить свои собственные эксперименты на пациентах психиатрической клиники?
Несмотря на обилие полученной информации, Дэна не покидало ощущение того, что чего-то им все равно недостает. Тут было упоминание доктора Модира и его камня. И в своем детском дневнике главврач называл его «яркой горящей звездой». Что, если это тот же камень, что и на фотографии, которую показала им Люси? Какое отношение он имел к Феликсу?
У него чесались пальцы от желания выхватить тот, другой дневник, все еще спрятанный у него под курткой. Вместо этого он открыл следующую страницу брошюры. Запись
Форестер — близорукий старый болван. Он продолжает мне мешать и даже дошел до того, что начал меня отчитывать, мол, я отошел от параметров эксперимента. Меня! Отчитывать меня! В то время как слабое звено в цепи — это именно он. Может быть, если бы он был моим пациентом, я смог бы раскрыть его истинный потенциал, и тогда он не был бы таким ограниченным или таким тупым.
Записи становились все короче и короче.
Сегодня Форестер уволил меня. Оно и к лучшему. Я добился прорыва, и, как я и подозревал, он оказался возможен только в результате троичного подхода — препарат, операция, камень. Мой метод еще далек от совершенства, но я открыл способ создавать своих собственных верных агентов. Контроль. Наконец я его получил.
Еще одна совсем короткая запись через несколько страниц.
Санктум, святое или священное место — что может быть более священным, чем обладание мощью своих собственных истинных мыслей? Санктум. Это замок и ключ одновременно.
Когда Дэн взялся за следующую пачку записей, он заметил, что бумага выглядит гораздо новее. Она не была помятой, и ее не покрывали пятна. И снова к этим листам была приколота карточка. Он обратил внимание на год — 1960. Семь лет спустя. Вот это пропуск. Он содрогнулся, подумав, чем мог заниматься главврач в эти пропущенные годы.
Наконец-то я его нашел. Мой идеальный пациент. Я уверен, что у меня будут и другие идеальные пациенты, но этот стал первым. Бездомный алкоголик, которого никто не хватится. Сто семьдесят четыре дня с препаратом в крови. Это просто чудо, что он не повредил ему мозг. Провести операцию оказалось совсем просто. Лоботомия была завершена успешно, без малейших осложнений.