Возвращение в прошлое
Шрифт:
Билет до Вамены приобрести тоже не сложно. Теоретически, рейсы в этот городок летают регулярно, однако их регулярность зависит, в первую очередь, от заполняемости самолета. Продана квота в 25 билетов – будет рейс. Нет – придется ждать. Пока будем ожидать самолет, я рискну предложить вам небольшой рассказ о Вамене и долине Балием, «последнем оплоте цивилизации» Ириан Джаи, как любят их называть всяческие туристические путеводители. К сожалению, точно установить, когда началось массовое освоение долины Балием местными племенами – невозможно. Имеется в виду не заселение, а именно освоение, окультуривание и превращение ее в некий центр межплеменного сообщества. Во всяком случае, когда в 1938 году Вамена была обнаружена американскими исследователями, это был уже довольно крупный поселок с развитым земледелием, населенный преимущественно семьями племени дани. Рядом с ними, но уже выше в горах, жили и трудились представители племен яли и лани, изредка спускаясь в Вамену для обмена продуктов на некие ремесленные изделия. Во всяком случае, именно так описывает Вамену журнал «Нэшнл Джеогрэфикс» за 1941 год. Само слово «вамена»
Долина реки Балием расположена на высоте 1600 метров над уровнем моря, простирается в длину на 72 километра, расширяясь и сужаясь от 75 до 15 километров. Визуально, это огромный, неохватный взглядом овраг, скрытый от прочего мира почти отвесными скалами. Потрясающей красоты пейзажи, довольно умеренный климат и наличие зачатков цивилизации, привели к тому, что через 10 лет после первой публикации в журнале, в Вамену пожаловали миссионеры. Это была датская миссия. Понятно, что, привезя с собой металлические орудия труда, нехитрую утварь, одежду и книги, миссионеры первым делом приступили к строительству церквей и школ. В чем и преуспели. Сегодня в Вамене насчитывается около двух десятков церковных приходов и четыре школы. Правда, не все церкви выглядят ухоженными, в некоторых церковный двор наглухо зарос сорной травой, но почти все они пустуют. Точнее, местные жители приходят в храмы, но делают это, скорее потому, что предки их когда-то поступали так же. Совершают ли они таинства крещения, венчания, молятся ли – нам узнать не удалось. Хотя массовый исход миссионеров из Вамены состоялся в 1962 году, некоторые пастыри-волонтеры живут в этом городке и поныне, но о своих успехах рассказывать не спешат. Но это и не главное. Приходские священники делают великое дело. Они, как умеют, учат местных детей, лечат людей и животных, пытаются привить некие нравственные принципы мирного сосуществования различных племен. Кстати, к школе у ваменских жителей отношение прохладно-нейтральное. Детей не принуждают регулярно посещать занятия. Чаще всего стимулом для посещения школы является пример детей кого-нибудь из соседей, которые выбились в люди и теперь зарабатывают денег больше, чем соплеменники. Ни одежда, ни школьные завтраки таким магическим влиянием не обладают. Детвора, в основном, занята выпасом животных, или
игрой в футбол, или попрошайничает на городских дорогах, провожая криками «гуля– гуля– гуля– ка-а» («дай конфетку») автомобили с туристами. Хотя мы неоднократно видели и детей, одетых в форменные юбки и брюки, которые в белых рубашках, с книжками двигались вдоль дорог, очевидно, в школу.
Не смотря на то, что в Вамене построено правительством достаточное количество простенького, но вполне цивильного жилья (одноэтажные домики из гипсокартона под шифером), ваменчане, по-прежнему предпочитают жить в кампунгах – традиционных круглых глинобитных домиках. Вамена, как и любой городок районного масштаба, имеет четко обозначенный центр города, где находятся магазинчики, парикмахерские, госпиталь, административные здания, полиция и даже одно отделение индонезийского банка. Есть у нее и пригороды, где население редко носит одежду, ведет практически натуральное хозяйство и ходит в «центр» только изредка – в госпиталь, или в школу. Индонезийское правительство прилагает колоссальные усилия, чтобы превратить Ириан и Вамену в цивилизованную область. Периодически доставляет самолетами одежду, обувь и медикаменты, привозит рис, сахар, чай, кофе и прочие нехитрые продукты питания. А так же бдительно следит, чтобы в Вамену не доставлялся алкоголь, поэтому туристам и тем европейцам, которые работают в долине Балием по контракту с правительством проблематично купить даже пиво.
За год, который прошел с момента нашего первого посещения Вамены, городок сильно изменился. Уже не было в аэропорту большой толпы папуасов, с любопытством разглядывающих любых белых людей, занесенных ветром странствий в их края. Да и на тех, кто все-таки не изменил привычке и пришел в аэропорт, появилось больше одежды. Старенькой, ветхой, но, тем не менее… Лишь один дедок, запомнившийся нам с предыдущего посещения, все так же радостно махал рукой туристам, стоя посреди площади в своем пышном венке из птичьих перьев и неизменной катэке. В руках у него был полиэтиленовый пакетик с несколькими бумажными купюрами, которые старый воин честно заработал, безропотно фотографируясь с приезжающими. Мы его встретили как родного и дедушка-дани заработал еще несколько бумажных купюр (нет, не за фотографии, а за постоянство и почти армейскую верность своему долгу – встречать гостей на пороге родного города). Дай бог ему еще много лет жизни.
Дорога в отель Балием Валей, где мы решили остановиться снова, заняла почти два часа. Но в этот раз они пролетели почти незаметно. Во-первых, было любопытно наблюдать изменения, которые претерпела Вамена всего за 12 месяцев, сравнивать наши прошлогодние ощущения с сегодняшними. А, во-вторых, мы с предвкушением ждали встречи с нашими добрыми друзьями – Исайей (нашим товарищем по первой вылазке в джунгли), Икой – управляющей отелем и всей дружной папуасской командой отеля, где каждый незаметен, но каждый незаменим и каждый личность.
Исайя, мирно стругавший на пороге отеля какую-то палочку, на подъехавший микроавтобус отреагировал профессионально – приосанился, приподнял бровь, затем, подумав, напустил на лицо свирепое выражение (настоящий дикарь). Но когда Алексей с криками «Исайя, братишка, не ждал?!» – вылетел из машины, наш старый приятель мгновенно преобразился, стал прыгать и смеяться как ребенок. Он по очереди обнял всех нас, затем схватил наши рюкзаки, потащил их внутрь веранды, что-то уронил на ходу, тут же наорал за собственную неловкость на кого-то из служащих рангом пониже, организовал кофе, еще раз заботливо ощупал каждого из нас, принес ключи от номеров, решительно отдал их папуасам, безошибочно определив какой из рюкзаков, куда они должны отнести.
Отступление третье. Исайя – дитя джунглей. Рассказывает Алексей.
Нужно сказать, что большинство гидов, работающих на отрезке Джаяпура-Вамена, равно как и тех людей, которые трудятся в этих городах в отельном бизнесе, никаких нареканий у нас не вызвали. Симпатичные, милые, по-своему заботливые. Большинство из них – индонезийцы, но есть и папуасы. Они с трогательной наивностью считают туристов своими добрыми друзьями и очень расстраиваются, когда встречают прохладное к себе отношение, сталкиваются со снобизмом и, тем более, хамством. Наш джаяпурский гид – Сиприанус – хороший и дельный парень. Он приехал в Джаяпуру откуда-то с Явы, обзавелся семьей и работой и, как нам показалось, вполне доволен жизнью. Среди местных коллег по бизнесу он пользуется авторитетом. К его мнению прислушиваются, а просьбы выполняют быстро. Сиприанус несколько раз сталкивался с туристами из России, поэтому ему кажется, что он знает о нашей стране все: Москва, Путин, снег… Правда, к огромному сожалению, от наших соотечественников он не в восторге. С присущей ему тактичностью Сиприанус как-то сказал нам, что у русских в Ириане будут большие проблемы, поскольку мы (русские) очень раздражительны, не склонны к щедрости, не любознательны. Мы вроде и хотим увидеть то, чего не видят другие, но при этом мы не хотим за это платить… Правда, когда мы с Сиприанусом расставались в конце экспедиции, мнение нашего гида о России и русских вроде изменилось в лучшую сторону. Надеюсь, что те, кто приедет в этот удивительный край после нас, не заставят индонезийца еще раз переосмыслить «загадочную русскую душу». Хотя и наших соотечественников, вызвавших нарекание гида, можно понять (но не извинить). Действительно, избалованному сервисом европейских, да даже египетских и турецких курортов туристу, многое в Ириан Джае может показаться «из рук вон плохим». Официанты никогда не принесут именно то, что вы заказали. Ваш багаж может оказаться не в том номере, где вы остановились. А в аэропорт вас привезут не к началу регистрации, а раньше на три часа. Но я убежден, что все эти проколы вызваны не желанием схалтурить, а своеобразной ментальностью местного населения. Жизнь в климате, где нет ярко выраженной смены времен года, где минуты и часы воспринимаются одинаково – «время», где есть понятие «еда», но нет понятия «меню» – вместе взятые – приводят к некоторой инфантильности и заторможенности. Если бы ваш ребенок, заботясь о вас, предложил вам вместо чая кофе и при этом с нежностью заглядывал вам в глаза, дескать, понравилось ли, – неужели вы бы рассердились? Вот и здесь то же самое. Ирианджайцы – просто большие дети. И самый главные и любимый ребенок, которого мы обнаружили в этих краях – наш ваменский гид Исайя.
Исайе сорок лет. У него в Вамене дом, серьезная работа, взрослая дочь, которая вот-вот выйдет замуж. Но при этом сам Исайя – это настоящий Том Сойер, каким его описывал Марк Твен. Выяснить, когда Исайя говорит правду, а когда начинает безудержно фантазировать, а то и откровенно привирать – нет никакой возможности. Он может в одну минуту принять десять противоположных решений. Он может весело насвистывать и лучезарно улыбаться, а еще через мгновение сурово хмурить брови, вздыхать и предаваться отчаянному и безысходному унынию. В первый наш приезд Исайя рассказал, что он сын известного каравайского вождя, которого белые миссионеры забрали с собой в Вамену из джунглей, так как он показался им самым талантливым и способным ребенком. В этот раз наш приятель не претендовал на каравайские корни, но подчеркивал, что люди его племени живут довольно далеко от Вамены. Правда, «далеко» для папуаса и для европейца – это разные понятия, соотнести и соизмерить которые нельзя..
На самом деле мне показалось, что Исайя действительно верит во все, о чем рассказывает в данную конкретную минуту. Так устроен его мир. Если он пребывает в меланхолии, то его рассказы будут носить оттенок мелодрамы, а жители тех деревень, о которых он в эту минуту повествует, обязательно переживут в анамнезе какую-нибудь катастрофу. Если он увидит какую-нибудь симпатичную папуасочку, тут же вспомнит несколько трогательных любовных историй и будет долго рассуждать на темы брачных обычаев аборигенов. Ну а если жители деревни покажутся ему в чем-то несимпатичными, быстро организует небольшую свару с непременным выяснением отношений. На самом же деле Исайя неутомимый путешественник, достаточно образованный, вполне компетентный и предприимчивый. Я могу с уверенностью сказать, что такого товарища, каким стал для нас Исайя, можно только пожелать всем тем, кто пойдет после нас. Мы к разговору о нем обязательно вернемся, так как наши комбайские приключения в джунглях неразрывно связаны с этим человеком.
Отступление четвертое. Об одежде и не только. Рассказывает Михаил.
На нашу долю выпало редкое счастье, наблюдать и изучать людей, которые живут полностью отрезанными от других народов и цивилизаций, при этом на том уровне общественного развития, когда все орудия труда и даже домашняя утварь изготавливаются из кости, камня и дерева. Словом, нам удалось побывать в каменном веке. Ожившие иллюстрации учебника общей истории или этнографии, сохранившиеся девственными родо-племенные отношения, непередаваемый колорит здешних мест – это ли не мечта каждого исследователя и путешественника. При этом я бы не рискнул применять к папуасской цивилизации термин «первобытная», скорее одна из наиболее ранних, известных науке, в том числе и по материалам Н.Н. Миклухо-Маклая. Рассказывать о папуасской культуре можно часами, но я пока хотел бы остановиться всего на одном ее элементе – одежде.