Возвращение в Сокольники
Шрифт:
– Я ж и объясняю! Это пропуска в заведение. Куда надо идти сегодня.
– Ничего не понимаю. – Турецкий стал внимательно изучать две бумажки. – А что такое «Дохлый осел»?
– «Дохлый осел» – самый прикольный московский альтернативный клуб. Я с трудом достал два флайерса, – уже устало повторил Петлицын.
– Подожди, подожди… Прикольный, московский? И что я там буду делать? «Важняк» Турецкий в обществе каких-то «нариков»? Это чудовищно!
– Да нет там никаких «нариков», Александр Борисович! Я же объясняю: прикольный
– Ну а кто там?
– Приличная публика.
– Знаю я вашу приличную публику!
– Да ничего вы не знаете! У нас полфакультета туда ходит. Между прочим, ваша смена.
– Какая еще смена? – раздраженно проговорил Турецкий. – Что ты тут мне баки забиваешь? Обидеть, что ли, хочешь?
– Александр Борисович!… – протянул Максим, будто бы извиняясь.
– То-то же! Смотри мне! – в шутку погрозил пальцем Турецкий. – Смена! Ты меня со счетов не списывай.
– Ну так что, идем?
– Не знаю, Петлицын… Очень уж это неожиданное предложение.
– Что же в нем неожиданного?
– Клуб какой-то. Вечер.
– Да главное – там все будет! – сообщил Максим.
– Что – все?
– Ну девушки и тому подобное.
– Нет! – вдруг резко сказал Турецкий. – Нет, и не уговаривай! Не поеду. Ну что я там делать буду? Срамота сплошная…
– Как – что? Отлично расслабимся…
– Я не могу. У меня дела… И потом… Не то настроение. Жена вот ушла еще…
Турецкий встал, подошел к зеркалу, запнулся и вдруг громко захохотал. От неожиданности Петлицын даже рот разинул.
– Что это с вами, Александр Борисович?
Турецкий повалился на стул и захохотал еще сильнее.
– Так, ничего… Клуб, говоришь?! – хохотал Турецкий.
– Ага!… А что смешного?
– Ночной, говоришь?!.
– Ну так!
– И прикольный?
– Стопудово!
– Ну тогда погнали, будущий «важняк» Петлицын!…
И вот теперь, читая эту муть про дохлого осла, Турецкий сформулировал наконец свой главный вопрос к Максиму:
– Что это за бред?
– Альтернатива, – коротко и загадочно пояснил Петлицын.
– Альтернатива чему?
– Всему, – сказал Петлицын и подмигнул. – Не знаю, Александр Борисович. Ну, ей-богу! Просто альтернатива. Шутка такая. Прикол.
– Не нравится мне все это, – сказал Турецкий. – Ох не нравится. У тебя, Петлицын, по-моему, какая-то особая тяга к авантюрам… Сюда, что ли?
– Сюда.
Петлицын протянул рослому охраннику два флайерса, тот недоверчиво посмотрел на них, но ничего не сказал и пропустил.
Они спустились по широкой винтообразной лестнице в подвал. Здесь, возле длинной стойки бара, собрались исключительно представительницы женского пола.
– Слушай, куда ты меня привел? – шепнул Петлицыну на ухо Турецкий.
– Все нормально, Александр Борисович!
– Это что же – лесби?
– Не беспокойтесь, с этим здесь все нормально.
– Какие
Они сели в баре, в углу, заказали себе по бокалу вина и сидели, ожидая начала представления.
– А что, так трудно достать сюда этот твой… флайерс? – спросил Турецкий.
– Бесплатно – трудно. А вообще-то он бешеных денег стоит.
– Ну сколько, например? Чего молчишь, стюдент?
– Считаю.
– Интересно, что такое бешеные деньги для нынешнего стюдента?
– Долларов сто двадцать, – сосчитал Петлицын, видимо переводя рубли на доллары.
– Да ну? – не поверил Турецкий.
– Железно, Александр Борисович!
– И за что же, Петлицын, такие деньги?
– За особый флайерс.
– А у нас что, особый?
– Два особых! – воскликнул Петлицын. – Дело вот в чем. Сегодня вторник. Мужчин сюда до одиннадцати часов не пускают. Только по такому флайерсу.
– Это почему?
– А сейчас увидите, – сказал Максим.
И точно, через некоторое время Турецкий увидел все собственными глазами и понял, отчего они с Петлицыным, да еще, может, несколько каких-то подозрительных субъектов, были единственными представителями мужского пола. Они попали на самое интересное: время разогрева. Мужчин приглашали сюда, как уже пояснил Максим, только лишь начиная с одиннадцати, когда женщины уже «готовы».
– Готовы на что? – с ужасом спросил Турецкий, когда вдруг заиграла музыка и на сцену перед девушками вышел обнаженный негр.
– Готовы на все, – пояснил Петлицын.
– Что он будет делать?
– Кто? – спросил Петлицын. – Ниггер? Танцевать. Потом вытащит на сцену самую красивую девушку.
– И что? – ужаснулся Турецкий.
– Ну, по-разному… Понятно что, Александр Борисович. Это же все-таки представление. Игра своего рода. Альтернатива, так сказать.
– А остальные?
– А остальные будут ждать прихода мужчин, до одиннадцати.
– И все потом будут делать то же самое?
– Нет, не все, – сказал Петлицын, – но девочки будут уже очень горячими. Их можно брать и увозить с собой. Я ж говорю: «готовы».
– А та, которая с ним на сцене? Он что, сам ее выбирает?
– Думаю, нет, – сказал Петлицын. – Наверняка подсадная. Самому выбирать было бы слишком рискованно. Все-таки большинство, как и мы с вами, приходят сюда больше для прикола. Чтобы просто посмотреть.
– Хорошенький прикол! – хмыкнул Турецкий…
Все было в точности так, как и объяснил Максим. Вышел на сцену обнаженный негр, подергался в острых лучах лазерных установок, затем выхватил из толпы какую-то девушку и стал ее тискать, а разгоряченные девушки в зале уже откровенно жадно посматривали в сторону мужчин. Кое-кто из этих девиц начал сбрасывать с себя верхнюю часть туалета. Приближались одиннадцать часов.