Возвращение.
Шрифт:
– Очень приятно Арчибальд. Зовите меня Виллиам. Давайте же создадим платье достойное невесты человека преодолевшего такой путь ради неё!
Мы сделали по глотку, и глоток Виллиама был на порядок больше моего. Посмаковав напиток и выдохнув, старый мастер закусил зефиром и встал с кресла:
– Прошу вас забрать бутыль и бокалы. Следуйте за мной, ах да, и не забудьте захватить украденное платье.
Руки были пожаты. Чай оставлен недопитым. Коньяк начат. Часы показывали девять вечера. Мы спускались в подвал.
Подвал дома, превращённый в мастерскую, представлял из себя три помещения соединённых г-образным коридором.
Мы подошли к двери с табличкой «Чертёжная».
Дверь не была заперта на ключ, и Виллиам открыл её, приглашая меня жестом руки первым войти внутрь. Войдя, я увидел огромный деревянный стол из цвета тёмной вишни, он стоял ровно в центре комнаты. За ним – кожаное кресло на колёсиках с большой спинкой.
По всю левую стену был деревянный стеллаж с полками разных размеров, на одних лежали свёрнутые в форму свитка чертёжные листы, на других книги, на третьих наборы иголок различных форм и размеров, с загнутыми концами, крючками и волнистыми изгибами, напоминающими по форме штопор. Некоторые иголки были устрашающе большого размера и походили больше на пыточные инструменты, чем на орудия портного. Все иголки хранились в стеклянных ларцах покрытых пылью, и было понятно, что к ним давно не прикасались.
По правую стену были расставлены манекены, имитирующие верхнюю часть тела человека, у некоторых не было ног, и они были насажены, словно на кол, на стальную подставку с колёсиками. Были, как мужские, так и женские манекены. Все сделаны из дерева и размечены непонятными для меня линиями и пометками, как дикие аборигены покрывают себя магическими татуировками. Таких манекенов было не меньше десятка. Они скрывали стену, но за ними было видно, что вся она покрыта прикреплёнными к ней листами с чертежами и набросками, рукописными заметками красными чернилами поверх чёрных. Зачёркнутые и заштрихованные рукой мастера пометки, рисунки и таблицы играли роль обоев.
За спинкой кресла стоял шкаф с трюмо, в открытой части которого стоял пустой графин и пара книг.
По бокам от входной двери и на потолке над столом крепились по два светильника тёплого жёлтого цвета. Виллиам пододвинул к столу деревянную табуретку, а сам уселся в скрипящее под его весом кожаное кресло:
– Прошу вас описать мне следующие вещи. Вашу невесту, рост, уж простите, вес, цвет её волос и глаз, по возможности – мерки. Я, конечно, постараюсь их снять с принесённого вами платья, но чем больше информации – тем проще мне будет работать. Кладите платье на стол. И опишите мне остров, на котором будет проходить церемония. Но сначала подождите, материал вашего платья – вискоза с примесью шёлка и велюра. Сложное сочетание. Вкупе эти материалы могут слегка растягиваться. Как оно на ней сидит?
Он определил материал платья, которому уже больше пары лет, без этикетки, с одного прикосновения и взгляда. Это вселяло уверенность в то, что этот человек действительно знает своё дело. Обдумав это, я начал отвечать на поставленные вопросы, описывая Эмбер и остров:
– Её рост где-то 153-155 сантиметров. Я точно не знаю…
Виллиам усмехнулся:
– Не знаете рост своей будущей жены? Эка вы жених то. Ну да ладно, прошу не обижаться. Я рост своей жены тоже точно не знаю. Продолжайте.
– Цвет глаз, светло голубой. Очень похож на цвет сапфира на кольце, которое я купил. Точно, давайте я вам покажу кольцо, цвет в точности такой.
Достав футляр и открыв, я поставил его на стол. Не прикасаясь к кольцу и футляру, Виллиам аккуратно наклонился и рассмотрел моё сокровище поближе.
– Отличное кольцо и отличная работа мастера! Наверное, целое состояние за него оставили треклятым лавочникам?
– Немалую его часть. Волосы, шатен, каштанового оттенка. Длинные, ниже лопаток. Вес где-то сорок шесть, сорок семь килограмм. Размер груди, не знаю точно, средний. Платье, которое я вам принес, не растягивается на ней, а сидит ровно по фигуре, почти идеально повторяя её. Только в области подмышек слегка образуются складки, и Эмбер часто поправляет их.
– Эмбер значит? Красивое имя. С размерами и описанием порядок, пожалуй, достаточно будет. Но сразу вас предупреждаю, Арчибальд, я приложу все усилия, чтобы платье вышло по размеру, но снимаю с себя всю ответственность, если оно будет сидеть не идеально. Сами понимаете, без снятия мерок с живого человека – попасть в размер будет крайне тяжело.
Описание Эмбер предоставленное мной Виллиам записал в толстый блокнот.
– Опишите остров, растительность и погоду, цвет камней. И скажите, я правильно рассчитал, что свадьба будет в конце сентября? Не бывал в Исландии, но предполагаю, что в сентябре там холодно и сыро.
– В октябре. Свадьба будет в первых числах октября. Я точно не знаю, сколько времени займёт путь до острова. Всё зависит от погоды в море, с первого по третье октября мы прибудем на остров. К этому времени платье и всё остальное должно ждать уже там наготове. И там будет немного прохладно, дождливо, возможно, но до первого снега ещё месяц или больше.
Виллиам задумался и спросил:
– А в октябре там видно северное сияние?
В наш первый отпуск, во время Визита в Рейкьявик, я вспомнил слова бортового. Он говорил, что с октября начинается самое лучшее время для наблюдений за северным сиянием.
– Видно отлично. Октябрь самый лучший месяц для наблюдений за северным сиянием.
По-видимому, Виллиам остался доволен этим фактом, и я продолжил описание острова:
– Остров скалистый, по форме напоминающий сильно загнутый банан. Внутри этого закутка есть труднодоступная и недостаточная по своим размерам для создания полноценного порта, скалистая бухта. Деревьев почти нет, до начала холодов поверхность покрыта сочной зелёной травой и карликовыми деревьями. Животных, скорее всего, нет. Площадь два-три квадратных километра или чуть меньше. Из сооружений маяк на краю обрыва, а в центре острова должен быть дом смотрителя. Острые скалы, серые и мокрые от солёной воды по всему периметру. Пожалуй, это всё, что я смогу вам рассказать. В нём нет ничего примечательного и мне до сих пор не понятно, почему Эмбер им заинтересовалась.
Закончив своё описание, я добрался до дна бокала. Бокал Виллиама был уже давно пуст. Продолжая делать свои заметки, он постучал ногтем правой руки по своему бокалу, намекая, чтобы я налил нам ещё.
Не сильно сопротивляясь этому требованию – я залил их выше середины. Не медля, Виллиам взял свой бокал, поднял над столом и ожидал, что я подниму свой. Не смотря на отсутствие льда, этот «Коньяк’ъ» пился очень легко. Он обтекал всю гортань и согревал её, словно густой горячий кисель.
Мы стукнули бокалы и Виллиам заговорил: