Возвращение
Шрифт:
— Он не уехал еще, Илль, поверь! Все вещи на месте, Майс уже проверил, — торопливо соврал Льен, про себя мысленно уже раздавая команды друзьям и малькам из барсов и соколов первым делом проверить на месте ли вещи Кейроша.
— А значит мы его найдем и приведем!
— И что? — тихо переспросила девушка, которую уже бегом протащили через весь корпус в комнату и усадили на кровать, укутали в одеяло по шею. Сопротивляться и даже просто пошевелиться сил у нее не было. — Я не могу сказать ему правду. Никому не могу! Ну ты, ты же понимаешь?!
—
Иллис вдруг вскинулась, и в ее глазах мелькнула тревога:
— Догадался?! Тогда поклянись, что не расскажешь! Никому! Это очень важно, Льен, если не хочешь, чтобы я... чтобы меня остановили. Никому вообще, даже...
— она прикусила губу и всхлипнула.
— Клянусь! — твердо глядя ей в глаза, проговорил парень. — А еще я тебе клянусь: твой Князь будет стоять на луче Звезды как миленький, даже если мне придется его оглушить и принести туда в мешке. Обещаю, слышишь? А сейчас выпей вот это и спи. Тебе нельзя так волноваться, забыла?
— Льен
— Поверь мне. Просто поверь. Я его верну, и все будет хорошо. Пей, малышка. Завтра ты должна быть 8 форме, несмотря ни на что. Вот так. Вот так...
Когда два часа спустя четверо собрались на совет возле дверей своей комнаты, Норриан мрачно констатировал:
— Вещи здесь, но сам придурок как сквозь землю провалился. Мог и уехать... что делать будем?
Глава 44
Вообще-то Кириан вовсе не собирался напиваться, тем более в хлам. Но он был в таком состоянии, что толком не соображал, куда несется и что делает. Боль и растерянность были слишком сильные, и разум просто выключился. Одна мысль билась в голове — почему?! Как она могла?!
Трактир просто был по дороге и оказался первым местом, которое вдруг попалось ему на глаза после двух часов безумной скачки. Кир и сам не понял, как он тут очутился, еще пять минут назад ему казалось, что он уехал очень далеко от академии. И вот на тебе — придорожный трактир всего в миле от того городишки, где они привыкли проводить увольнительные. Кругами носился? Возможно... Он бы и дальше предпочел скакать вдаль, не думая ни о чем. Но конь устал, а это первое подходящее место, где можно было спешиться, привязать коня, сесть самому...
Кир не знал, что случилось, — то ли он сам по ошибке не то заказал, то ли трактирный подавальщик чего напутал. Но когда Князь, не глядя, махнул целый стакан «вина», который ему принесли за самый дальний столик, стало поздно разбираться.
Угу, вино в стакане тоже было, ложки две. А все остальное — чистый спирт. Сначала Кириан едва не задохнулся и долго кашлял, а потом его стремительно развезло. Видимо, сказались нервы, напряжение и бессонные ночи, когда он готовился к экзаменам.
Что было дальше, он помнил смутно. Кажется, он рыдал и пил еще. С каждым стаканом крепленого мир все больше погружался в мутную дымку Боль не уменьшалась, но становилась все менее четкой и понятной, и оттого казалось, что вот еще глоток — и она, наконец, совсем расплывется и исчезнет.
Зря надеялся. Исчезло все остальное, а боль осталась. Боль и темнота.
В этой убогой забегаловке и нашел Князя Норриан, заглянув сюда уже просто на всякий случай. Заглянул, да так и остановился в дверях, шокированный тем, что увидел.
Кириан сидел за дальним столиком и бурно жестикулировал, очевидно разговаривая со стенкой. Он был в стельку пьян.
И это Князь, который никогда не пил ничего, кроме игристого и вина, причем только изысканных сортов, и умел контролировать себя в любой ситуации. Набрался как последний бродяжка и останавливаться, судя по всему даже и не думал. Норриан решительно подошел к столу и положил ему руку на плечо.
— Пойдем, — коротко сказал он.
Князь скользнул по нему мутным взглядом, и Майрис даже не был уверен, что тот его узнал. Но Кир нараспев произнес:
— А-а-а-а, мой с-с-стрый дбрый дру-уг Но-о-о-орр-р... или, врнее — враг.
Тут он принялся раскачиваться из стороны в сторону, чуть ли не напевая. Весьма невнятно:
— А вдь с тобй тоже из-за нее! Все из-за не-е-е... Но я ей тперь не нужн. Не ну-у-жен! Пнимаешь ты?!
Кейрош снова пьяно качнулся на стуле, да так, что чуть не упал, и Норру пришлось поймать его за рукав.
— Да уж, все ясно, — кивнул своим мыслям Серебряный Принц, обошел стол, примерился и взвалил пьяного в дымину «врага» на плечо. Бросил возле его стакана пару золотых монет, пресекая попытку трактирщика что-то сказать, и спокойно вынес лыка не вяжущего Кейроша из зала.
В себя Князь пришел резко и очень странно, оттого, что кто-то держал его за ноги и планомерно макал головой в поилку для лошадей. Холодная вода, к тому же попавшая за шиворот, стремительно вернула его миру четкость и ясность, да такую хрустально-звонкую, что Кириан взвыл и попробовал сопротивляться.
— Не дергайся, — сказала темнота голосом ди Майриса, и Кириана снова макнули головой в поилку. А когда вынули и он отфыркался-отплевался, тем же голосом спокойно закончили: — А то воды наглотаешься. Если можешь уже — дыхание задержи. Видимо Князю было уже настолько все равно, что он покорно позволил макнуть себя еще пару раз, а потом влить кружку какой-то совершенно тошнотворной гадости и, только проглотив ее, понял, что это было, торк его побери, специальное очищающее зелье для выпивох, которых надо срочно протрезвить. Все-таки ди Майрис гад, он всегда это знал!
Память милосердно завесила все, что происходило дальше, тонкой кисеей дурнотного беспамятства, и Кир совершенно не хотел эту завесу отдергивать. Такое лучше не помнить!
Тот момент, когда его одинокий мучитель вдруг размножился и их стало уже четверо, тоже выпал из сознания Кейроша, как и то, куда подевался из конюшни при трактире его конь. Сам Кириан вообще не помнил ничего с этим связанного, а взятый за грудки конюх бормотал только, что ресс сам продал своего коня, чтобы купить еще выпить.