Возвращение
Шрифт:
– Может быть, им спеть? – предложила Люся. – Пианино здесь нет, но можно и под гитару. Если и гитары нет, можно попросить Семена и он смотается за ней в Туапсе.
– Мысль неплохая, – согласился я. – Только выходить к ним с нашим репертуаром... Всего три песни, да и то одна из них детская. Анекдоты им, что ли, рассказать? Про милицию? Боюсь, не все поймут. И первым, кто их не поймет, будет этот зам.
– А если ты им споешь ту песню, что пел мне?
– С ума сошла? Тогда нас, если не выгонят, друг к другу близко не подпустят. Эх, не хотелось мне снова светиться, но придется. Было бы здорово не только заткнуть этого зама, но и вообще расположить
– Здорово! – оценила Люся. – Я иду к Семену.
– Пойдем вместе, – сказал я. – Вон он присматривает за нами со спасательной вышки. Скорее всего, любуется на твой купальник или смотрит, чтобы мы не перевыполнили норму по поцелуям.
– Ты бессовестный! Всего один раз и поцеловались!
– А мне и одного раза хватило. Пришлось потом лезть в воду и там отсиживаться. Тебя такую обнимать – все равно что голую. А потом или в воду, или зарываться в песок.
– Будем целоваться в воде. Семен! Можешь спуститься?
– Что вам, королева? – Семен в два прыжка очутился на пляже.
– Ноги о булыжники побьешь, супермен, – сказал я ему. – Слушай, у нас проблема. Здесь можно достать гитару?
– В клубе должна быть, – сказал он. – Что вы затеяли?
Я рассказал, что.
– Вообще-то, ваше присутствие здесь вполне легально, – сказал он. – Все проводили через Москву, так что на любопытство некоторых можно наплевать. С другой стороны, если есть возможность его заткнуть... Но ты же больше не хотел петь?
– Выступать на конкурсах и концертах мы однозначно не собираемся, но если нужно для себя, почему бы и нет? Какого-то вреда я от этого не вижу, а польза может быть. Только нужно найти место, где можно было бы репетировать.
– Идите переодевайтесь, а потом пойдем в клуб, – решил он. – Все равно вы в грязную воду не полезете.
Через полчаса мы расположились в открытом по нашей просьбе клубе. Здесь были две гитары, и обе неплохие. Мелодию я подбирал два часа до самого ужина, а Люся выучила слова и теперь о чем-то разговаривала с Семеном, пока я терзал гитару.
– Все, – сказал я. – Мелодию я подобрал. Давайте отдадим ключ и пойдем ужинать, а завтра после купания опять придем тренироваться. Выучим эту песню и повторим остальные. А потом уже надо будет говорить с руководством Дома.
Утром вода была теплой и прозрачной, поэтому на пляже было полно народа. Я плавал хорошо, а вот Люся боялась заплывать далеко, поэтому мы плескались в самом дальнем конце пляжа метрах в пяти от берега. Уходить не хотелось, но мы сделали над собой усилие и отправились в клуб. До обеда успели спеть все песни по паре раз, а «Службу» – раз десять.
– Для самодеятельности сойдет, – удовлетворенно сказал я. – Семен, можно договариваться. Четыре песни, ну и я еще немного посмешу публику. Минут в сорок, я думаю, уложимся.
– Все-таки хочешь рассказать анекдоты? – спросила Люся, когда мы шли обедать.
– Песни это хорошо, но мало, – ответил я. – Я давно заметил, что у всех есть потребность смеяться, и к тем, кто ее удовлетворяет, совсем другое отношение, чем ко всем прочим. Их любят и редко принимают всерьез – это, по-моему, как раз то, что нам нужно.
– А что хочешь
– Да вот, например, это. Останавливает гаишник машину. Смотрит, в ней за рулем мужик, на заднем сидении спит женщина (жена по всей видимости) и рядом с мужиком сидит теща. Гаишник обращается к мужику и говорит: «Поздравляю! Вы проехали эту трассу без нарушений и получаете денежный приз!» Тут просыпается жена. Смотрит – около машины стоит гаишник. Жена говорит мужу: «Я же тебе говорила, чтобы ты пьяный не садился за руль!» Гаишник ему: «Что, вы пьяны? А ну-ка, уважаемый, выйдите-ка из машины». А теща говорит: «Ну вот, я же говорила что на ворованной машине далеко не уедем».
– Смешно, – рассмеялась Люся. – А разве они дают премию за хорошую езду?
– Может быть, и не дают, но смеяться будут. Есть и гораздо более смешные анекдоты, но большинство из них рассказывать нельзя – не поймут. Поэтому сегодня вечером посижу и отберу десятка два тех, что получше.
Что можно сказать о концерте? Жаль, не было пианино, но мы и так очень неплохо спели, а песня о милиции вызвала бурные аплодисменты. Пришлось ее тут же исполнять вторично. Анекдоты тоже пошли «на ура», причем над ними смеялись гораздо сильнее, чем в мое время. Концерт сделал свое дело. Раньше на нас смотрели с любопытством, но никто не подходил. После концерта перезнакомились с очень многими. Нас поздравляли, благодарили, а многие в конце разговора совершенно искренне предлагали обращаться, если что. Подошли даже зам с женой. Обращаться он не предлагал, но смотрел благожелательно и пожалел, что не догадался взять с собой внучку. Можно было отдыхать совершенно спокойно и укреплять наиболее полезные знакомства. Это было нетрудно: анекдотов я знал много.
Глава 15
– Можешь ответить на вопрос? – спросил я Семена, который работал веслами нашей прогулочной лодки. – Как ты оказался в группе Юрковича?
– Интересно, по каким критериям подбирались люди? – спросил он.
– Естественно, – ответил я. – В том, что затеяли, самое главное – это люди. И они же – самое слабое место. Стоит попасться одной гниде, и нас даже положение Машерова не спасет. Если, конечно, предателю поверят.
– Можешь не беспокоиться, – сказал он, прекращая грести. – Людей подбирают очень тщательно, даже тех, кого используют втемную. А тех, кому открывают правду, – и подавно. Мой отец и Илья Денисович старые друзья. Отец ему обязан если не жизнью, то свободой точно. Да и меня он однажды вытащил из дерьма. Возможно, ты на него до сих пор обижаешься, но если так, то зря. Человек он тяжелый, но честный, преданный друзьям и для дела себя не пожалеет. И потом, любой из нас, ознакомившись с твоими тетрадками, сделает все, чтобы остановить ту гнусь, которая развалила страну. Я ведь первые две твои тетрадки прочитал. Не сами тетрадки, конечно, их я видел только когда отвозил Юрковичу. Все, что ты написал, сразу же распечатали в нескольких экземплярах. Как это выглядело?
– Хреново выглядело, – ответил я. – Но при Люсе не хочу рассказывать.
– Не смеши, – сказал Семен. – Вы оба теперь под колпаком, и за вами будут присматривать даже тогда, когда Машеров уйдет в Москву. Кто тебе поверит, что она ничего не знает? Ведь знаешь?
– Немного, – призналась Люся. – Подробности он не хотел рассказывать.
– То, о чем я прошу, рассказывать можно, – сказал он. – Не нужно имен и дат, просто расскажи, что ты тогда чувствовал. Для любого это не секрет, а бред сивой кобылы.