Возвращение
Шрифт:
Мой друг даже засомневался как-то, излишне занервничал:
– Может, не надо? Или как-нибудь потом с этим ухом решим? Мне вроде как не мешает…
Пришлось его подбадривать обещаниями:
– Лично буду присматривать при регенерации. Заодно сам получу новые навыки, а потом и тебе объясню суть происходящего.
В итоге мы уже через две минуты плотно обступили кровать, на которой Хруст вытянулся на левом боку, а руководящая всем процессом Всяна стала выкладывать на повреждённое ухо два «ничейных» груана. После короткой медитации над телом выложила в разных местах ещё и полтора десятка «чужих» симбионтов, а потом стала руководить своими коллегами, заодно и мне раскрывая только
– По сути, мы бы могли его излечить собственными силами, без уникальных ракушек, но мне кажется, у нас не получится должная синхронизация действий. Поэтому от вас, девочки, только требуется усилить, насытить своими силами ту вуаль, которую мы сейчас образуем. А для этого концентрируйте свой взгляд на нижней кромке вуали симбионта, тяните её мысленно вниз, а потом ею же обволакивайте поврежденное ухо или участки кожи, на которых отсутствует мех. Всё понятно? Тогда начнём… Миха! Ты тоже можешь нам помогать, у тебя даже лучше, чем у меня, должно получаться.
Вот процесс и пошёл.
Ещё будучи начинающим обладателем Первого Щита, я умел быстро сращивать края резаной раны и творить прочие подобные чудеса. Так я во время нашего путешествия спас Леонида Найдёнова, в то время подвизавшегося под видом справного барона Льва Копперфилда. Да и сам факт излечения той же Зоряны от запущенной формы гангрены вызывал у меня гордость за свои умения врачевателя. Но то, что я увидел сейчас, – поражало своей невероятностью и скоростью процесса. До сих пор не мог себе представить, что часть тела, пусть и сравнительно небольшая, может вырасти на глазах в течение всего одной минуты! Потом в течение второй – покрыться должным мехом, и уже на третьей – начать нервно шевелиться от пристального к себе внимания. Правда, оба «ничейных» груана при этом рассыпались пеплом и прозрачным дымом, но чудо того стоило.
Событие неординарное, и я уже приоткрыл рот, собираясь об этом заявить с должным пафосом во всеуслышание, как заметил некий сбой в работе восьмёрки Светозарных. Их словно качнуло невидимым для меня и неощутимым ветерком. Похоже, они сами вначале не поняли сути происходящего, в изумлении поглядывали друг на друга и моргали в недоумении.
– Что это с вами? – обеспокоился я, поглядывая на странно сосредоточившуюся Всяну. Видимо, ей, уже освоившейся лучше всех с новым даром, было дано гораздо лучше ориентироваться в преобразованиях окружающего пространства. Да и когда она ответила, в голосе звучала полная, непоколебимая уверенность:
– Прибыла клеть с новыми каторжанами. Это в той каверне, где мы недавно охотились. Ворота открылись, и люди выбрались наружу. Как раз в том самом месте, куда меня тянуло после возведения в Светозарные. То есть в самом к нам ближайшем… Кажется, их двое…
– А почему вас так качнуло? – продолжались мои расспросы.
– Не знаю… Скорей всего, мы теперь всегда сможем чувствовать прибытие новеньких… Ну и когда ворота открываются…
Хруст тем временем, почувствовав, что странные силы его отпустили, а оставшиеся целыми груаны с него быстро убрали ловкие женские пальчики, встал и постарался оказаться у меня за спиной. Видимо, чудесное восстановление утраченного уха ему не понравилось побочными эффектами или ощущениями.
Но женщины уже на него никакого внимания не обращали, словно позабыли. Им сейчас хотелось действовать, покорять, спасать, сворачивать горы и переворачивать миры, настолько они ощущали себя всесильными и могущественными. Это всё выражалось не только во взглядах и многозначительной мимике, но и в словах Ксаны, которая возомнила себя лидером и беспардонно попыталась принять командование на себя:
– Сейчас надо отправить кого-нибудь к тем каторжанам. Если они вполне нормальные люди, примем на поселение. Ну а нам следует всё-таки показаться жителям города Иярты. В свете последних событий и после уничтожения кардиналов с шаманами возле дальнего замка – это необходимо сделать как можно быстрей.
Все остальные женщины на эти слова кивали с умным видом, даже не косясь в мою сторону. И когда только успели узнать историю наших с Хрустом приключений? Но меня больше всего поражал сам факт резкого преображения женщин из положения зависимых подопечных в статус самозваных, но мною не востребованных повелительниц. Я не против полезной инициативы и грамотно высказанных предложений, но не таким же тоном! И не с таким вот непререкаемым апломбом! Тем более неприятно слышать подобное от старой боевой подруги, которая ещё недавно заглядывала мне в рот, ловя любое слово и тут же бросаясь на исполнение моей любой прихоти.
Поэтому я начал с невинного вопроса:
– Ксаночка, милая, да ты вновь заболела звёздной болезнью?
– Это как? – нахмурилась бывшая секретарша поставного. – Не слышала о такой…
– Как же?! А в момент нашей первой встречи ты чем болела? Хорошо помню, с каким высокомерием и гордыней ты встретила меня и старшину Борея. Считала себя не меньше чем королевой или пупом земли, а уж как на меня уничижительно посматривала! Вот это и называется: звёздная болезнь. И чтобы от неё излечиться, пришлось тебе на Дне побывать. И вот, новый рецидив…
Подруга прекрасно поняла, о чём я и к чему веду, но ни раскаиваться, ни идти на попятную пока не спешила. Наоборот, сама перешла в атаку:
– То есть мы и дальше должны быть послушными овечками и следовать безмолвно только в выбранном тобой направлении?!
– Несомненно, дорогая! Да и в уставе так написано…
– Только не надо нам тыкать в нос уставом, который ты написал, пользуясь нашим безграничным доверием и святой наивностью. Ты там всё подтасовал в свою пользу заранее и преднамеренно. А вот ни в одной строчке не прописал ответственность, которая должным образом налагается на любого мужчину во время воспитания, взросления и становления детей. Неужели не понимаешь, как это смотрится нелепо со стороны? Ты требуешь от нас полного повиновения, а сам собираешься через день, максимум два покинуть нас навсегда! То есть глушишь в нас любую инициативу, отвергаешь любую попытку самоопределения и выбора линии поведения. Забывая при этом, что вскоре мы останемся сами в огромном мире, без защиты и без мужской поддержки. Не слишком ли много ты себе позволяешь?!
Мне ничего не оставалось, как мысленно, но всё равно ожесточённо почесать затылок. Во как завернула лихо! Мою же правоту обернула для меня виною. Теперь, что ни скажи в ответ, всё равно будет звучать как оправдание. Получалось, что я весь такой плохой, змей-искуситель, обманщик, «поматросил и бросил». Изначально знал, на что иду, и собирался кинуть несчастную (а если припомнить, то сразу три несчастные женщины!) на произвол судьбы. Да и вообще весь я такой негативный и отрицательный.
Ещё и все остальные дамы затихли, приоткрыли ротики от чрезмерного внимания и теперь ждали, чем закончится наша милая семейная перепалка. И мне ничего не оставалось, как поступить самым неадекватным способом. Я не стал отвечать и уж тем более возмущаться, а попросту развернулся и вышел из комнаты. Понятное дело, что и Хруст тут же сориентировался, успев выскочить за дверь раньше меня. Тогда как Чамби вообще держался возле моей правой ноги, словно приклеенный. А когда мы устремились по коридору в сторону дворцовых кухонь, когуяр с чисто мужской солидарностью посочувствовал: