Возвращение
Шрифт:
Для этого требовалось промчаться до поворота каверны и глянуть, что за ней виднеется. Но незамедлительно я это не сделал по двум причинам: уже давно пора было возвращаться к отряду, и слишком жалко было упускать такую замечательную охоту на скользких зайцев. Здесь их было так много, что даже простая атака на них с дротиками и копьями единой шеренгой наездников приведёт к невероятной добыче. И пусть всего не зацапаешь, но при виде такого количества вожделенной, всегда и заранее убегающей дичи у меня буквально разум мутился от предвкушения. Ну и, конечно же, тотчас отыскивалась тысяча поводов, по которым
На выходе с травяного ковра я по привычке потрепал когуяра по его ставшей за последние дни словно каменной шее:
– Дружище, так почему ты со мной не пошёл туда?
– Там – опасность, – заявило разумное создание.
– Опасность для меня?
– Нет. Только… для… меня…
Говорил Хруст всё ещё с трудом, медленно, тщательно стараясь выговорить каждое слово. Наверное, по этой причине я сразу не стал засыпать массой появившихся у меня вопросов. Но один всё-таки задал:
– То есть ни тебе, ни твоим родичам ходить по жёлтой траве нельзя? – Котяра отрицательно мотнул головой, и пришлось уточнить: – И что там для тебя опасного?
– Не знаю… Говорили… помню… нельзя.
– Родители всегда стараются научить избегать опасностей, – не так спросил я, как констатировал, и получил на это утвердительный кивок. – Ладно, мчимся к нашему отряду! Показывай дорогу, если не забыл.
Хотя и мой серпанс дорогу помнил, да и я отыскал бы, но когуяр мчался впереди нас, словно хотел лишний раз похвастаться своими умениями ориентироваться в пространстве. А я заранее готовил в мыслях комплекс вопросов к нему. Да и жёнушек не помешало бы порасспрашивать, о чём они с ним шептались, когда я уже уснул перед крушением башни.
Ввиду моего долгого отсутствия в отряде уже стали беспокоится. Тем более что причины для беспокойства имелись более чем существенные.
– Мы тут тщательно всё рассмотрели, – с ходу начал приблизившийся заместитель, – и уверены, что половина монстров была убита с помощью копий, дротиков и тяжеленных топоров на длинной ручке. Нам удалось отыскать один такой, а потом и саму ручку, торчащую из пасти тервеля.
– Однако! – поразился я. – Неужели ещё кто-то, кроме нас, направляется к Иярте?
– Да нет, некий отряд двигался с той стороны, и именно в районе этих перекрёстков он столкнулся с несколькими сошедшимися именно сюда потоками хищников. Вот всё тут и смешалось в кровавой бойне. Правда, ни одного трупа людей мы не обнаружили, но они явно сразу же после боя ушли в том направлении, где нами предполагается последний перевал перед городом.
Я грустно покивал головой:
– Вот оно как получается: шли, шли, а тут уже, оказывается, и занято…
– Необязательно так, командир, – встрял в разговор Ратибор Палка. – Вполне возможно, что нам только рады окажутся!
Но на это с сомнением покачал головой второй ветеран Дна, Неждан Крепак:
– Давно мы от одних улепётывали без оглядки? Как бы и здесь такие не оказались!
– Вот потому мы и думаем, – вновь заговорил Степан Живучий, – что вначале было бы хорошо разведку сделать в том направлении.
– Правильно думаете, – согласился я. – Тем более что у нас некое отклонение от маршрута предстоит. В одном чудном месте не только осмотримся, но постараемся устроить массовую облаву на скользких зайцев. Там же я и Длань отыскал. Новые приправы и казанки придутся весьма кстати для пиршества из зайчатины. Отправляемся немедленно, детали поясню на месте. По коням!
Такая чисто земная команда, употребляемая мною, за пару дней прижилась к серпансам, которых половина пассажиров-«туристов» и не видела-то толком. А так как вещи тут и не разбирали для привала, то мы выехали к каверне с жёлтой травой уже через две минуты.
На месте странную растительность с не менее странным названием «паломник» ощупали и после моего личного примера да заверений о большой пользе попробовали. Неплохо на вкус, немного мне напомнило щавель, частично ревень, смешанный с топинамбуром. Но ветераны сразу признались, что ни о чём подобном даже в местных легендах не слышали.
Ну, такому незнанию удивляться не стоило. Порой люди годами жили в одном месте и не знали, что творится недалеко от них, всего в нескольких часах пешего пути. А кто много знал – не всегда долго жил. Или довольно быстро возносился, аки Светозарный. Главное противоречие Дна – в действии.
Ну и с ходу я объяснил свой нехитрый план предстоящей охоты: используем все серпансы, сидя на которых, смогут метать дротики или орудовать копьями даже женщины. Главное, сразу самым лихим наездникам продвинуться вперёд, охватывая жёлтое поле большой дугой, и прижать пасущихся зайцев к левой стене каверны. Ну а спешившиеся «туристы» пойдут с копьями по полю и станут добивать подранков или тех, кого усыплю я. Какими бы уникальные создания ни были скользкими и шустрыми, без добычи мы никак не останемся.
А напоследок ещё и бонус пообещал:
– И, как мне кажется, на другом краю каверны есть либо башня, либо замок. Может, удастся там остановиться на большой привал, а то и на ночёвку.
Уже собираясь податься в проход, опять обратил внимание на усевшегося осторонь от травы Хруста, уцепился рукой за чип-всезнайку:
«Мой друг когуяр опасается войти на плантации паломника. Почему?»
«Его уничтожит направленный луч излучения»
«А мои жёны от подобных лучей не пострадают?» – сразу зародились опасения.
«Для людей излучение не вредно».
«Тогда как мне обезопасить когуяра?»
Редкостный случай, но ответы я получил и на этот вопрос:
«Есть два способа. Первый: установление на теле когуяра отличительной вуали Гимбуро, доступной в создании Иггельду. Второй: размещение на теле когуяра… – в тот момент я принял идентификацию чипом разумного вида тигров как следствие моего утверждения, – двух поясов с пятнадцатью груанами каждый».
Ну, с вуалью, да ещё и с таким неуместным названием, как Гимбуро, – это явно не ко мне. Однозначно меня не за того принимают. А вот с поясами – проблем нет. На мне мой-то без толку пылится, да и все три мои жёнушки успели вынести самое главное своё приданое из рушащейся Пирамидки. Поэтому полминуты, и когуяр с двумя поясами крест-накрест повитый, словно матрос патронташными лентами, опасливо вопрошал: