Возвращение
Шрифт:
Уходим из погибающего города…
* Строчка из песни Б. Гребенщикова: «капитан Воронин»
** Оттуда же.
Глава 27. Июль. Атрея
Утро, пришедшее на смену пасмурной и хмурой ночи, выдалось солнечным и ярким.
Еще не до конца проснувшийся мир пахнет свежестью и водой.
Легкий и ненавязчивый ветер разгоняет последние остатки облаков, как добросовестный дворник выметает со двора изорванные листья.
Жаль только, что дует
Народ на веслах заметно подустал от долгой, хоть и посменной, гребли.
Да еще вода, так мягко и убаюкивающее плещет под веслами, что всех периодически клонит в сон.
Очень радует, что погони пока не замечено. Ни по воде, ни по суше.
Думаю, что скорее всего, в ближайшее время её и не будет. Гиворам пока явно не до нас — они, наверное, до сих пор город на меч берут. Ну, а если даже там все уже закончено и последние защитники мертвы — так ведь самое вкусное только начинается!
Грабеж, дележ трофеев и насилие!
«Отдаю вам сей город на разграбление»!
«Йю-ху»!
И понеслась!
Не думаю, что здесь, у них на Атрее, подобные мероприятия чем-то отличаются от наших средневековых. Что — гиворским лидерам свою популярность в войсках на должном уровне поддерживать не нужно, что ли?
Отплыв от причала, ночью, мы какое-то время постояли неподалеку от берега. Не напрасно, как оказалось — дождались-таки еще четверых «наших» атрейцев, которым посчастливилось прорваться с боем или тишком выбраться из гибнущего города.
Да еще, к нашей «флотилии» присоединилось и третье судно, битком набитое спасающимися горожанами и стражниками.
Захватчикам было не до реки. Их горящие жадностью и похотью взгляды в более интересные места смотрели…
Голова мутная от недосыпа и усталости.
Свою смену на веслах я недавно честно оттарабанил, а сейчас тупо пялюсь красными глазами на реку и медленно проплывающие мимо берега — обрывистый и овражистый, буйно заросший зеленью правый и пологий, песчаный, левый.
Сама река, по которой мы теперь движемся к заветной цели — не сказать, что узкая, но и не слишком широка, на мой взгляд. Метров шестьдесят в ширину, иногда местами разливается до восьмидесяти или чуть больше.
Эх, сейчас бы кофейку испить! Да и поесть чего-нибудь не помешало.
Широко зеваю.
«Мы уходили воевать, а на стене стояла знать и ставила на тех, кто победит, — раздражающе воет Шептун на корме, хмуро поглядывая на воду сонными щелками усталых глаз.
Я, как и все, тоже чувствую себя пожеванным и мятым. Расходовать энергию на «допинг» не хочется. Её и так еще, после ночных приключений — восстановилось не очень много. А сколько народ пережил еще до того, начиная с момента облома с албанским порталом?
Может бросить якорь и дать сразу всем хоть немного поспать?
Люди разбиты физически и подавлены психологически от беспрерывного стресса и усталости.
Да ведь еще и на охоту кому-то идти придется. В связи с поспешным отбытием из города — провиантом-то совсем не затарились. Даже то, что было, захватчикам оставили. И лошадей бросили.
Плевать! Обрастем еще добром! Хорошо, хоть самим ноги унести удалось.
Ну, а пока, на «драккаре» кроме пары больших связок вяленой рыбы и бочонка пива — ничего не нашлось. Думаю, на двух других — ситуация не намного лучше…
Рядом, закинув ногу на борт и приглушенно матерясь на двух языках — энергично счищает с сапога засохший навоз Серб. Ночью где-то на мину налетел братушка.
Зато у него обувь цела! А вот мне — не так повезло! С досадой смотрю на свои безнадежно испорченные ботинки. Ночью, чем-то ударившим по ноге — оказался арбалетный болт, к счастью, проскользивший по касательной и не задевший ни кость, ни даже мясо, лишь немного оцарапав кожу. Но зато порвавший берц.
Наверное, какой-нибудь особо горячий урод из мятежников не сдержался и пальнул-таки вслед. Сука гадкая!
Хотя, повезло, конечно — этот подарок запросто мог и в ногу прилететь.
В общем, все в жизни относительно и вполне возможно — с таким везением мне стоило давным-давно переехать в Лас-Вегас.
Что? Да ну, мля! Не-ет!
Шептун снова заводит какую-то унылую песню. Прислушиваюсь — да это же старый добрый «Пикник»…
Там, на самом на краю Земли
В небывалой голубой дали
Внемля звукам небывалых слов
Сладко-сладко замирает кровь
Там ветра летят, касаясь звёзд
Там деревья не боятся гроз
Океаном бредят корабли
Там, на самом, на краю Земли
Что ж ты, сердце, рвёшься из груди..?
Что-то с ним явно происходит. Дурные предчувствия одолевают?
«Чуйке» конечно верить нужно, но не приведи демиурги!
Даже думать в этом направлении не хочу!
— Мля, старый — ну, может хорош уже, а? — деликатно дождавшись окончания песни, просит Валентина Мастиф.
И кто бы только мог предположить подобную вежливую адекватность в совершенно бандитского вида персонаже?
— Не знал бы тебя, подумал, что ты в ПВО служил, — бросает приятелю Шептун, еще сильнее прищурившись.
— Почему в ПВО? — не догоняет Мастиф.
— Сам не летаешь и другим не даешь.
— Смешно, — кисло скривившись, кивает заместитель Зимнего. — Ты лучше шути, Валя.
Да ну их всех…
С недосыпа, да еще под влиянием, наконец-то прекратившегося дружеского воя — в голову лезут разнообразные печальные сентиментальности.
Выберемся ли мы с этой планеты? Вон, тут, как вокруг все сложно!