Возвращение
Шрифт:
В июне Сэм предстояло уехать к отцу, и я подумывала о путешествии в горы, к озеру Тахо, чтобы хоть ненадолго сменить обстановку, но колебалась. Я была счастлива дома, в окружении вещей Криса. Хорошо было спать в его постели, зарываться лицом в его свитера и рубашки… В конце концов я все же вышла за Криса, но моим мужем стал мертвец и увел меня за собой. Теперь я была почти так же мертва, как и он.
– Сэм, звонят в дверь! Я наверху, так что открой, пожалуйста. Только спроси, кто там.
Ворвался Том Барди и понесся по лестнице, прыгая через две ступеньки.
– Пег прилетает!
– Когда?
– Завтра. –
– Да неужели? Это точно? Как ты узнал? – Забавно. Я ничего об этом не слышала.
– Она позвонила мне, – досадливо пояснил он. Как я смела сомневаться?
Странно. Правда, в последнем письме, кажется, был какой-то туманный намек.
– Самолет прибывает рано утром. Я поеду ее встречать.
Хотелось спросить, нельзя ли к нему присоединиться. Я знала Пег всю мою жизнь, а тут появляется какой-то чужак и встревает между нами. Но я ничего не сказала. Может, Пег это по душе. Она ведь позвонила ему, а не мне.
Затем зазвонил телефон. Это была Пег. Легка на помине.
– Завтра прилетаю!
– Я уже знаю.
– Ох…
– Том стоит рядом.
– Передай ему привет. Можно остановиться у тебя? – И все мои подозрения тут же испарились. Или почти испарились.
– Ну конечно! Я соскучилась. Ты надолго?
На недельку-другую. Может, и больше. Посмотрим. Вообще-то я оформила отпуск натри недели, но на обратном пути хотела навестить маму.
– Прекрасно. Том сказал, что встретит тебя. Слушай, почему бы тебе не перебраться сюда?.. Ладно, посмотрим. До завтра, Пег. Жду с нетерпением! – Мы попрощались, и я повесила трубку.
– Почему она не поговорила со мной?
– Ей надо торопиться, Том. Завтра она будет здесь. – Он напоминал обиженного ребенка. В точности как Крис или Саманта.
Том сбежал по лестнице и был таков. Когда мы увиделись в следующий раз, он стоял у дверей позади Пег и сиял так, словно нашел клад. Пег бросилась ко мне в объятия, мы захохотали, завизжали и начали целоваться. Сэм тоже внесла свой вклад в поднявшуюся кутерьму. Настоящее возвращение домой.
– Добро пожаловать. Мы стосковались по тебе.
– Ну что ж, я вижу, у вас тут без перемен. Господи, как я рада, что приехала!
Том отнес ее вещи в комнату Сэм и тут же возвратился. Настало время ленча, мы поели, немного отдохнули, а потом Пег с Томом захотели прогуляться и предупредили, что сходят в кино. Я рано легла спать и не слышала, когда вернулась Пег.
На следующее утро Пег спустилась завтракать с крайне серьезным выражением лица. Это означало, что она собирается «провести со мной беседу». Мама Пег будет учить меня уму-разуму. Чашка кофе и усмешка помогли мне взять себя в руки. Я действительно соскучилась по Пег.
– Джиллиан., – решительно заявила она.
– Да, Пег? Или мне тоже начать называть тебя Маргарет? Ты сегодня вылитая Маргарет. – Ни намека на улыбку.
– Где Сэм?
– Играет с друзьями, а что?
– Я хочу сказать тебе кое-что, не предназначенное для ее ушей. Джилл, вчера я сказала, что у вас тут без перемен, но и сама не знала, насколько я права. Господи, Джилл, все вещи Криса на месте – его бумаги,
Нечестный удар. Все правда, но ей этого не понять. Да и как понять? У Пег щедрое сердце, она полна жизни, но у нее никогда не было ни мужа, ни детей, она не теряла ни любимого человека, ни его ребенка. До нее не дойдет.
– Пег, ты не понимаешь…
– Все я понимаю. Намного больше, чем ты думаешь, и уж наверняка больше, чем ты сама. Знаешь, со стороны виднее. И Том считает так же. Он говорит, что ты ходишь в одежде Криса и говоришь о нем так, словно он жив. Ты ничего не делаешь, никуда не выходишь. Джилл, у меня от этого волосы встали дыбом.
– Не от чего им вставать дыбом. Как хочу, так и живу. Черт побери, есть из-за чего поднимать шум. Как будто я по улицам шляюсь в его одежде. Кончай пудрить мне мозги, понятно? – Я здорово разозлилась, потому что правда, прозвучавшая в ее словах, задела меня за живое. Пег не имела права так говорить.
Да, я знаю, что не имею права так говорить, но у меня нет другого выхода. Потому что я люблю тебя, Джилл. Я не могу спокойно смотреть на то, что ты с собой делаешь. Ты и раньше вытворяла глупости, и я всегда тебя защищала. Ты вернулась в Нью-Йорк, чтобы сохранить ребенка, и я ни слова тебе не сказала, потому что считала, что ты права. Сама бы я на такое не решилась, но по крайней мере могла это понять. Но тут… Тут совсем другое дело. Это клиника, Джилл. Ради бога, посмотри на себя со стороны. Что ты делаешь с собой… и с Сэм? Какого черта? Думаешь, она ничего не понимает?
И снова она была права, права на сто процентов. Крыть было нечем, и я молча опустила глаза… Когда наконец я сумела поднять их, то увидела, что Пег плачет. Из-за меня, из-за Саманты и, может быть, даже из-за Криса.
Увидев ее слезы, я уронила голову на стол и заревела в три ручья. Мир и покой последних месяцев рухнули за десять минут. Да иначе и быть не могло, потому что этот призрачный замок я построила на песке. Я жила во сне и боялась взглянуть в лицо правде. Может быть, мне удалось бы пережить гибель Криса, если бы у меня остался ребенок, но потеря младенца лишила меня всего. Реальный мир оказался слишком жесток, и я создала вместо него свой собственный. Призрачный мир, державшийся на Крисе. Теперь этот карточный домик рассыпался, и я – голая, с ободранной кожей, окровавленная – оказалась перед лицом того, от чего пряталась все эти месяцы: перед лицом правды. Крис был мертв.
Пег неслышно передвигалась по кухне, не мешая мне плакать. Лишь раз она положила руку мне на плечо и промолвила:
– Прости меня, Джилл.
– Не за что, – с трудом выдавила я. Потому что она была права и считала своей обязанностью сказать мне правду. А я была виновата. Ужасно, ужасно виновата. И самое ужасное заключалось в том, что я вовлекла в эту сделку и Саманту.
– Пег, ты поможешь мне?
– Чем, малышка?
– Помоги убрать его вещи. Она кивнула.