Возвращение
Шрифт:
– Пег, не пичкай меня больше таблетками, ладно?
– Посмотрим. Слушай, тебе звонило много народу. Во-первых, парень по имени Том Барди спрашивал, чем он может помочь. Я сказала, мы подумаем. Во-вторых, Хилари Прайс, Гордон Харт и… минуточку… ах да, Джон Темплтон и…
– Как они узнали? – Я поглядела на Пег и все поняла. – Ты звонила им.
– Только Гордону и Джону Темплтону. Перед самым отъездом. И твоя мать звонила. Должно быть, ей сообщил Гордон.
– Не хочу ни с кем говорить. Пожалуйста… – Пег внимательно следила за мной. – Нужно позвонить священнику.
– Алло… – отозвалась Пег. – Сейчас взгляну, мисс… – Она посмотрела на меня. Я бешено замотала головой из стороны в сторону и замахала руками. Нет, нет… Я не могу… Пег прикрыла микрофон и прошептала: – Это Гордон. Хочешь поговорить с ним? – Я снова покачала головой, но, посмотрев на Пег пару секунд, поколебалась и… протянула руку. Она передала мне трубку, снова выставила из комнаты Сэм, ушла и закрыла за собой дверь.
– Алло… Да, это я… Гордон? Алло… Спасибо за звонок… Пег сказала мне… Что?
– Я сказал, что могу приехать на пару дней, если нужна помощь.
– Нет… нет… Гордон, спасибо, но лучше не надо. Это было бы… Ну, в общем, это лишнее.
– Как чувствуешь себя, Джиллиан?
– Не знаю… Не знаю. Сегодня мы должны были… – И тут я снова заревела. Гордон попытался продолжить беседу.
– Не знаю, что и сказать. Мне очень жаль, Джилл. – Еще одно «мне очень жаль», на сей раз от Гордона. – Джиллиан, я понимаю, сейчас у тебя голова занята другим, но почему бы тебе не вернуться в Нью-Йорк вместе с Пег? Кто там позаботится о тебе?
– Нет. Я остаюсь. – Это была самая решительная фраза, которую я произнесла за два дня, не считая короткой отповеди мистеру Феррари. Но это было куда важнее, чем вопрос о том, стоит ли хоронить Криса в костюме. Никто не вырвет меня отсюда. Ни сейчас, ни потом. НЕТ!
– И все же подумай над этим. Ты уверена, что не нуждаешься в моей помощи?
– Нет… Да… Я сообщу, если что-нибудь понадобится. Чем тут поможешь? Это… – На глазах у меня снова выступили слезы. – Я больше не могу говорить… Спасибо за звонок… Спасибо за все.
– Джиллиан, мы все с тобой. Пожалуйста, помни об этом. – Я кивнула, еще раз пробормотала «спасибо» и первой повесила трубку.
Я позвонила священнику, и, когда приехали Джейн и миссис Мэтьюз, мы все вместе отправились в церковь и обо всем договорились. Отпевание назначили на четырнадцать тридцать. Они не могли провести его раньше из-за воскресной службы. Но я подозревала, что священнику просто хотелось успеть пообедать. За разговорами мы пропустили ленч и теперь стояли у дверей церкви, гадая, что делать дальше.
– Давайте вернемся домой.
– Джиллиан, я хочу ненадолго заехать к Хобсону, – проговорила миссис Мэтьюз. Джейн и Пег ничего не сказали, и я предложила сходить за машиной. Мы медленно направились к дому. Джейн и Пег шли позади, о чем-то негромко переговариваясь, а мы с миссис Мэтьюз обсуждали, какие отрывки из Библии подходят для похорон. Обе мы горевали о предстоящей разлуке.
Сэм увидела нас в окно, и они с миссис Джегер замахали руками. Я заметила, что они что-то горячо обсуждают. Наверное, Сэм не терпелось выбежать навстречу.
– Быстрее в машину, иначе Сэм потребует, чтобы ее взяли с собой.
Мы помахали ей и залезли в кабину со всей прытью, на которую оказались способны беременная женщина и не слишком проворная пожилая дама.
По пути к Хобсону все молчали. Я поставила машину на привычное место, мы вышли и по-прежнему безмолвно направились туда, где лежал Крис. Путь был знаком. Я ожидала, что в зале будет так же пусто, как и накануне вечером, но там были Том Барди и съемочная бригада в полном составе. Они скорбно стояли вокруг гроба, держа в руках белые с золотом листовки с рекламой бюро Хобсона, которые здесь вручали каждому, кто пришел исполнить свой долг.
Они представились нам, принялись неловко переминаться с ноги на ногу, не зная, что сказать, а потом один за другим потянулись к выходу. При этом они дружно оглядывались на меня. Одна из девушек заплакала, какой-то парень обнял ее за плечи и увел. Может быть, она хорошо знала Криса, любила его, спала с ним? Или просто жалеет меня? Я ощутила стыд за неуместное любопытство.
За моей спиной стоял Том. Он хотел мне что-то сказать.
– Сегодня утром об этом написали в газете.
– И что же там написали? – спросила я, стараясь сохранить вежливость.
– Всего лишь маленькое сообщение на одиннадцатой странице. Не некролог или что-нибудь в этом роде.
– Я слышала, вчера вечером об этом сообщили по радио в сводке новостей.
– Да, – кивнул он и ушел.
Я заглянула в книгу соболезнований в поисках женских имен. Их оказалось множество. Этого я не подозревала. Знала бы, пришла бы пораньше. Глаза застыли в середине списка… Вот оно! Десятое снизу. Мэрлин Ли. Разборчивый почерк с наклоном. Мэрлин Ли… Должно быть, она чувствует сейчас то же, что и я. Бедная Мэрлин. Я надеялась, что ей удалось несколько минут побыть с ним наедине. С соперничеством покончено. Две вдовы, стоящие бок о бок.
– От кого все эти цветы, Джиллиан?
– Цветы? – Какие цветы? Оглянувшись, я увидела, что в зале стоят не только мои полевые цветочки. Больше дюжины букетов, среди которых были и очень красивые, и специально заказанные для похорон, напыщенные и нелепые. Я была ошеломлена. На столе лежала стопка квитанций и карточек. Я поняла, что это одна из услуг, оказываемых бюро Хобсона. В желтых квитанциях описывался каждый букет. К оборотной стороне прикреплялась карточка с именем заказчика. Белые бессмертники от какой-то кинокомпании, название которой я не разобрала. Белые и желтые розы от Хилари Прайс. Разные цветы в горшках: Джон Темплтон и сотрудники редакции. Букетик ландышей: Гордон Харт… Гордон… И еще имена, которых я не знала. Наши друзья, все мои друзья… Я потянулась к Пег и снова заплакала. Бедная миссис Мэтьюз, кто поможет ее горю?