Возвращение
Шрифт:
Бригадир встал и покосился на кулак Владимира, сжимающего мешочек.
... – Девушка я хотел бы снять деньги.
Владимир протянул в окошечко одну из сберкнижек и паспорт.
Девушка взяла книжку, паспорт, стала перебирать в длинном ящике какие-то карточки. Вытащила одну.
– Да, вы что, молодой человек, не могли раньше решить. Кладут деньги, через час снимать их приходят. О чем думают?
–
– Теперь снимать передумал. Вот людям делать не чего.
Девушка как бы обращалась к очереди.
... «Тыдыт–тыдыт.., тыдыт–тыдыт.., тыдыт–тыдыт».
За окном светало. Владимир закрыл глаза.
Опять обрывки воспоминаний, словно костяшки домино, перемещаемые по столу неведомой рукой, складывались в замысловатые узоры.
...В дверь постучали, и она тут же открылась.
– Я вот чай тебе принесла. Уже и пастель сложил? А что так рано?
Наташа села на тоже место, что и вчера.
– Да так что-то. Рано проснулся. А что не подселила?
– Да ну их. Распихали по другим купе. Думаю – «пусть выспится».
– Чай так чай. А кофе нет?
– Есть. Сейчас принесу. Я тебе всю банку принесу. У нас, знаешь, настоящий бразильский растворимый. Там мужик с перьями. Я тебе её подарю. Даже в Москве-то не сразу найдёшь.
Она вернулась и поставила на стол коричневую банку.
– Мой подарок тебе. На память! Продать хотела. Да что-то боязно. Ругаются у нас за это.
– Спасибо, Наташа.
Кофе был действительно вкусный и ароматный.
... – Ну, давай прощаться, да заберу у тебя, что там – хотел оставить.
Наташа зашла в купе, когда Владимир уже упаковал подарки Нины и Сергея, туда же положив банку с кофе.
– Налегке едешь.
Наташа кивнула на его две сумки и дипломат.
– Вот сумка, ты пока сложи, что оставишь, а я чай принесу. На дорожку успеем.
И выскочила в коридор.
Владимир сложил все, что оставалось на столе, открыл дипломат, достал пачку красных «десяток» сорвал с неё ленточки, бросил их в дипломат, завернул деньги в газету и сунул сверток в сумку. Потом передумал, достал, опять открыл дипломат достал из него ещё одну пачку, тоже сорвал упаковку, сложил пачки вместе и опять завернул в газету.
... Вокзал был такой же, как и тогда, когда он уезжал с «побывки»
Даже деревья, вроде не подросли.
– Ну, давай, Володя, удачи тебе. Счастья.
Наташа что-то хотела добавить ещё, но не стала.
– Наташа. Там в сумке в газете деньги. Верочке что -нибудь купишь или... придумаете куда. Это тебе от нас с Петькой. И от Бригадира ещё. Ох, винится он перед людьми. Челом бьёт! Передай привет ей. Всё будет хорошо, Наташа! Удачи вам!
– Ну, придумал. Можно подумать, что я за деньги. А у неё и так скоро от этих конфет кое–что слипнется. Бригаде спасибо.
Засмеялась Наташа, уже с площадки вагона.
Вагон тронулся, Владимир стоял и смотрел ему вслед.
...Несколько такси скучало на площади около вокзала.
– Довезёшь до дома?
Владимир подошёл к крайней машине и назвал своё село.
– Денег хватит – довезу. Только возьму за «туда – обратно». Оттуда пустым ведь ехать.
– Ещё здесь надо в одно место заехать.
Владимир поставил сумки на заднее сидение.
– Надо – заедем.
... Училище тоже не изменилось. Только вот здесь деревья выросли. Он хорошо помнил, что верхушки не доставали до второго этажа общежития. Теперь они доходили до окон третьего.
– Тётя Люся работает?
Спросил он какую-то женщину, сидящую на «вахте».
– Работает. В столовой она. Сейчас придет. Обед ведь.
Владимир пошёл в учебный корпус.
Тетя Люся была из села, потом перебралась в город, так и осела в училище вахтёром. Володю она называла то «землячок», то «крестничек», часто навещалась в село, где у неё оставались родители. Часто приходила домой к маме поболтать, посудачить. А здесь в городе выполняла негласный наказ «приглядывать за тобой я мамкой-то приставлена. Не заставляй врать – не бедокурь!»
– Вовка!
Выронила она ложку, увидев его перед собой на стуле.
– Живой, стервец. Живой. Сукин сын ты. Прости, Наденька, что я так тебя.
Слёзы полились из её глаз.
– Ах, ты, горюшко какое, живой. Живой.
– Да не плачь ты, тетя Люся, живой же!
– Так в том то и дело, что живой.
Она всхлипывала, разглядывая Владимира.