Возвращение
Шрифт:
За всю дорогу ни капельки – пока бежала, а тут дома на крыльце пролила...
Девчонки говорят: – Беги домой, – твой приехал или сейчас приедет. Да молоко возьми, будет хоть чем накормить. Бидон суют, а у самих глаза огромные и плачут все.
Вера вдруг заплакала и опустилась на стул.
– Только халат скинула и напрямки побежала. Думала, успею переодеться, а ты дома уже.
Она ткнулась
Он стоял и чувствовал, как по нему текут слёзы, не зная, что сказать, что делать, но на душе было спокойно.
– Всю рубаху тебе изсопливила. Переодеть-то нечего. Старые на тебя не полезут уже. Будешь, как воробей подстрелянный.
Улыбнулась она, отстраняясь от Владимира и оглядывая его.
– У меня есть. Сейчас сменю.
...Ой! Верочка, у меня ведь котлеты мороженные в сумке. Не потекли бы? Тётя Люся передала. Я видел её в городе.
– А я думаю, откуда девчонки знают? Спросить не успела. Говорят «из конторы позвонили – пусть домой бежит», а кто, чего... я сразу бидон схватила и бегом...
Вера опять заплакала.
– Ну, ладно, ладно, не надо. А то и я зареву.
Владимир, и правда, чувствовал где-то под скулами комок.
– Не плач. Не надо.
– Ты выйди, я переоденусь... Ой! Выйди! Там же всё крыльцо в молоке.
Вера спохватилась и выскочила из комнаты.
Рубашка уже высохла.
Вера вернулась в каком-то сарафанчике. Села у стола.
– Я убрала котлеты.
Ты пришел – Пети то не было, похоже?! Надо, ведь, бы к нему идти. На речке, наверное. Ты это... на часы посмотри, а то он спросит обязательно, во сколько ты приехал. Не знаю, как вы... Крепкий он, но не гибкий... хрупкий.
...Ты это..., Володя, если есть, что сказать, говори сейчас, пока из дома не вышли.
– Скучал я без вас. Петьки боюсь. А больше сказать мне нечего.
– Вот и хорошо. Что надо – потом скажешь. Ты с дороги, давай я дядю Егора попрошу, что б баню стопил, а то ты в нашу не поместишься, – совсем осела.
Тепло держит, а осела.
– Свою стопим. А потом разберёмся.
...На улице дядя Егор – сосед поправлял доски на заборе.
– Здравствуйте, дядя Егор.
Владимир закрыл калитку, кивнул и остановился.
–
– Дядя Егор. Ты бы зашел вечером. Посидим по–соседски.
– А что не зайти-то? С приездом, чай! А давайте–ка, я баню стоплю, а то всё равно завтра топить, а у вас сегодня и без неё дел будет... Смоешь с себя дорогу-то. Длинная была. Вот после бани и посидим? А?
– Давайте. Так и вправду будет проще.
Владимир посмотрел на Веру.
– Вот и я говорю. Что вам сегодня-то ганашиться? Если случайно дружков твоих увижу, говорить ли, что ты приехал, а?
– Скажи, конечно!
Дядя Егор посмотрел вдоль улицы, на которой кто-то ворошил сено, кто-то полол цветы в палисаднике. Вера посмотрела туда тоже и взяла Володю за руку, но потом сжала кулачок и засунула ему в ладошку.
...Мальчишек сверху, хоть и далеко, но было хорошо видно. Они копошились ватажкой около старых верб. Под этими вербами выросли, наверное, все, кто жил в селе.
Мальчишки то сходились, то расходились. Потом один в голубой рубашке остался один, а все другие стояли чуть в стороне.
– Петя! Вот один стоит в голубой рубашке это и есть Петя. Рубашка то, наверное, твоя. Я в комоде нашла.
– Моя. Я её помню. Мама мне её шила.
Вдруг раздался выстрел. Над мальчишкой взметнулось облако дыма. Вера, выдернув руку, бросилась вниз по тропинке. Володя за ней.
Ветер поднял облачко, и он увидел, как мальчишка что-то прятал за пазуху.
– Поджига.
Подумал Владимир.
Мальчишки опять собрались в кружок.
– Петя.
Вера подбежала. Мальчишки бросились за вербы к лозняку.
– Живой.
Вера присела. Володя подбежал и тоже присел. Глаза у пацана были на месте.
– Папка приехал.
Вера тормошила пацана. Тот перевел взгляд на Владимира.
Владимир посмотреть в глаза сыну. Молчали.
– Разобрался...? –
Тихо сказал Петька, не отводя взгляда.
Володя медленно распрямился, тоже не отводя взгляда.