Возвращение
Шрифт:
Маленькая разлука,
Неумолимо ждет нас,
Лобзай же меня, мой любимый,
В этот полуночный час.
– Какая глупость, - сказала тогда Софья Андреевна, - маленькая разлука, подумать только.
– Почему глупость? Разве не бывает коротких и долгих разлук?
– поинтересовалась дама в голубом платье, Павел так и не запомнил ее имя.
– Конечно, бывают. Долгие и короткие, трудные
Николай Ильич с гордостью посмотрел на жену, мол, смотрите, какая она у меня разумница, и скучает по мужу в разлуках-то. Павел в тот момент почти возненавидел брата и его счастье.
А разговор между тем пошел дальше, все шумно спорили и обсуждали вред и пользу разлук. Одни говорили, что это хорошая проверка для любящих сердец, другие, наоборот, доказывали, что нахождение вдали друг от друга приносит только мучения и тоску, Павел не сильно прислушивался к разговору, пока вдруг не выхватил из всеобщего гула слово "забвение". Разлука помогает забыть, исцелиться. Ну, конечно же! И именно в тот момент он решил уехать, сразу же начав придумывать причины скорого отбытия. Так увлекся, что вздрогнул, когда услышал свое имя.
– Что же, пока льет дождь, а за окном стоят маленькие разлуки, я, пожалуй, сыграю для вас. Павел Ильич, не изволите мне помочь?
Он спрыгнул с кресла, как мальчишка, и, кажется, даже слегка покраснел, но никто не заметил этого замешательства.
Все смотрели на Софью Андреевну, которая неспешно пересекла гостиную и села перед фортепьяно. Она была чудо как хороша в темном вишневом платье, открывающем покатые плечи, а убранные в высокую прическу волосы делали шею особенно хрупкой. Павел забылся, любуясь, и не сразу вспомнил, зачем оказался рядом. Он глядел на нежные руки, поднявшие крышку инструмента.
– Ну что же вы, голубчик, замерли?
– тихо спросила Софья Андреевна.
– Выбирайте любую пьесу.
Павел открыл первую попавшуюся страницу и разместил тетрадь на подставке. Женские пальцы запорхали, рождая музыку. Он совсем не следил за нотами, он думал о том, какие красивые у нее ладони, чуть крупноватые, но это совсем их не портило. Павлу хотелось сесть рядом и сыграть эту пьесу в четыре руки, так, чтобы трогать те же самые клавиши, которых только что касалась она, чтобы руки вдруг переплелись и, может быть, сбились с темпа, чтобы чувствовать совсем близко ее затянутое в корсет мягкое белое тело и прожить за пять отпущенных музыкой минут целую жизнь, ни с чем не сравнимую жизнь, после которой не будет никакой маленькой разлуки, будет только разлука навсегда.
Гранатовые серьги покачивались в такт легким движениям головы, Павел забывал переворачивать ноты, но Софья Андреевна продолжала играть. Похоже, она знала эту пьесу наизусть.
Чай запаздывал. Она никак не возвращалась. Надо было уйти, но Павел все ждал. В который раз обойдя комнату по кругу, он задумчиво остановился перед фортепьяно, открыл крышку, провел пальцами по клавишам и в стопке сборников на инструменте стал искать тетрадь с той самой пьесой.
Софья Андреевна стояла перед прикрытой дверью, держа поднос с позвякивающими фарфоровыми чашками. Дрожали руки. Маленьких разлук не бывает. Бывают разлуки, разбивающие сердца.
Она слушала музыку и старалась придать лицу спокойное радушное выражение. Поздний чай - это такое безумство, такая неосторожность. Но она уже все про себя решила, осталось сделать только один шаг и открыть носком туфли дверь.
Поверни крышку вправо и сними. (вставка 4)
Дети возвратились, и дом утратил свое тихое сонное существование. Порядок ушел в прошлое. Крики, беготня, пятна на одежде, свежесклеенные бумажные модели на подоконниках, война за планшет, мультики по телевизору и нестройно стоящие ботинки в коридоре. Комнаты превратились в пристанище легкого хаоса, жизнь тоже. День Бэль теперь почти полностью стал зависеть от детского распорядка: проводить Настю в школу, отправить Никиту в детский сад, помочь с уроками, отвести в секцию, почитать книжку, успеть приготовить ужин, купить теплую одежду и прочее, прочее, прочее... Писать она стала гораздо меньше, но не бросила это занятие. Жизнь завертелась и понеслась с той быстротой, которая была ей присуща когда-то. Бэль уставала, но справлялась, она не отменила свои утренние прогулки по парку, наслаждаясь часом тишины и спокойствия, после чего, умиротворенная или вдохновленная новой идеей возвращалась домой и включала компьютер. Время до обеда было полностью ее.
Погода стояла изумительная, и на следующий же после приезда детей день, Бэль повела всех в парк. Дворники начали собирать опавшую листву в небольшие кучи. Стараясь не попадаться людям с граблями на глаза, она вместе с Настей и Никитой прыгала в эти кучи и смеялась, видя, с каким восторгом веселятся дети. А потом они собирали кленовые листья, которые решили засушить, чтобы позднее сделать красивый осенний букет. Возвращаться домой совсем не хотелось, поэтому после парка с охапкой листьев в руках все отправились в зоомагазин посмотреть на рыбок, птиц и хомяков.
– Мама, а если загадать на день рождения желание, оно сбудется?
– спросил Никита.
– Я думаю, что да.
После минуты молчания, у самого светофора, сын удовлетворенно сказал:
– Загадал.
Пока они ждали зеленый свет, Бэль слышала тайное перешептывание.
– Ты загадал котенка?
– выпытывала Настя.
– Да, беленького.
У детей были такие счастливые предвкушающие мордахи, что Бэль поняла: к декабрю придется теперь обязательно искать белого котенка. Беспорядком больше, беспорядком меньше... а веру ребенка в чудо разрушать нельзя.
***
– Дим, Дим, прочитай, что тут написано?
Пятилетний Владик протянул брату бумажку, которую оторвал от банки.
Дима был уже взрослый - он ходил в школу, поэтому в компании младшего часто чувствовал себя очень умным. Если только дело не касалось драки, конечно.
– Здесь написано: "Поверни крышку вправо и сними".
Владик взял банку и стал откручивать крышку.