Возвращение
Шрифт:
– Разговор? – недоуменно переспросил мою спину Кейр.
– А ты разве не видишь, ее Гарнаг дожидается? – тоненько прозвенел Фаль не то чтобы со страхом, скорее, с заинтригованной опаской.
Сильф предпочел остаться с мужчинами и не занял неизменного места на моем плече. Впрочем, правильно сделал. Опасность мне не грозила, а вот как отнесся бы бог к лишнему и незваному свидетелю беседы, малыш проверять на своей шкурке не пожелал.
А потом болтовня оборвалась, словно выключили из розетки радио. Я по-прежнему шла вверх по широким ступеням храмовой лестницы, только мелодичный голосок сильфа и шум толпы больше не отдавались
Гарнаг задумчиво, с налетом суровости, хмурил брови, небось решал, стоит ли выказывать божественный гнев, а может, просто чего вредного на обед слопал. Интересно, а бывают у бога несварение желудка и банальный понос? Хотя если бывают, вряд ли это явление назовут банальным. Наверняка придумают такую религиозную подоплеку, что верующие в экстазе будут рыдать над каждой кучкой экскрементов.
– Ты чего такой недовольный? Жрецы плохо храм подмели, мало благовоний накурили или ламповое масло прогоркло? – с ходу спросила Гарнага.
Тот, изумленный моей наглостью, моргнул, будто пару маяков на секунду вырубили и вновь включили, и вопросил, именно вопросил, а не спросил эдак по-дружески, как старый знакомый:
– Не слишком ли ты вольно вздумала вершить правосудие у стен моего храма, магева?
– А чего такого-то? – пожала я плечами. – Народ доволен, приговоренный без твоего участия к пакету казней Кейсар спасен, о воле Гарнаговой в представлении упомянуть не забыли. Ну Клементарий номер пять копыта отбросил, так вряд ли ты по нему, о боже, убиваться будешь? Так?
– Вот именно – представлении! – недовольно насупился Гарнаг. – Я бог справедливого суда, а не балаганщик!
О, наконец-то мы нащупали причину недовольства! Мужик немного комплексовал от сравнений со своим братом Темным Менестрелем, покровителем бродячих циркачей и гадателей, а мнительность вымещалась раздражением.
– Слушай, материал, поданный в развлекательной форме, усваивается куда лучше, чем в скучно-назидательной, – с апломбом опытной телезрительницы разномастных шоу заверила я Гарнага. – Никакого урона твоей божественной чести не произошло. Напротив, люди теперь еще лет сто будут вспоминать, как Гарнаг Клементарию, проигнорировавшему его волю, накостылял и невиновного спас. О Ланце заботу явил!
– Гарнаг? – Бровь божества выгнулась. – А не магева Оса?
– Что магева? Кто из людей видел, чтобы я чего творила? Никто! Ну нахамила разок Клементарию, тоже мне подвиг, а дальше все чудеса да глас, вещающий божью волю, без всякого магевского участия вершились, – находчиво отбоярилась от небожителя. – Никому о своей роли в этой свистопляске я была сообщать не намерена. Мое женское тщеславие отступило перед соображениями целесообразности. Невыгодная это штука – слава! Тебе-то хорошо, не хочешь молитву – не слушаешь, лик свой страждущим не являешь. А бедной магеве, коль народ решит, что она благодетельница, во всем виноватая, куда деваться? Только в бега пускаться, иначе досуха выжмут, требуя эффектного волшебства, что короли, что простой народ. Поэтому ты, Гарнаг, идеальное прикрытие для бедной, беспомощной, безобидной девушки.
– Беспомощной, говоришь? – громогласно расхохотался бог, звонко хлопнув себя ладонями по обнаженным бедрам. – Видел я, какая ты беспомощная, магева.
– Ага, и безобидная, кто меня обидит, дня не проживет, – радостно ответила я (глядя на улыбку бога, против воли хотелось улыбаться самой!). – И вообще, хватит вредничать! Тебе ведь все понравилось, а малость не в духах ты только потому, что сам так развлекаться не додумался.
– Мне так развлекаться, магева, по рангу не положено, это только тебе, служительница, можно все, что правильным сердцем считаешь. У меня свои рамки имеются, – посерьезнев, промолвил бог. – Но ты права, мне понравилось. Может, все-таки передумаешь и, пока не призвали тебя по всем правилам, мне временную присягу дашь? – Гарнаг вновь включил на полную мощь сногсшибательное обаяние, лучезарный взор и сияющую улыбку. Убийственное для падких на мужскую красоту девиц зрелище.
– Предложение, конечно, лестное, но не передумаю, не соблазняй, а то твоей сестре-целительнице на безнравственное поведение брата пожалуюсь! – пообещала я, пытаясь по мере сил игнорировать ударную дозу обаяния божества. – Захочешь чего обсудить, заходи в любое время, только поводок на меня накинуть не пытайся, пожалуйста, не люблю я этого.
– Будь по-твоему, магева. Запомни, если помощь понадобится, зови, – снова стал серьезным мужчина. То ли у него настроение скакало как безумная белка, то ли он испытывал разом такую прорву чувств, что мог отражать их лишь выборочно. Или я их только так могла воспринимать? Кто ж их, богов, разберет, чудные они и чудные, с этим не поспоришь. Но у меня уже есть парень, да и вообще, я хотела избавиться от сверхъестественного влияния на свою судьбу, поэтому путаться с богом не собиралась.
– Хоро… – начала соглашаться, а эта могущественная сволочь взяла да и поцеловала меня напоследок как припечатала. Так, что ноги моментально подгибаться начали, как у жеребенка новорожденного, и в голове зашумело, словно в одиночку на голодный желудок шампанского три стакана кряду жахнула.
Гарнаг исчез раньше, чем его довольный, вернее, самодовольный смех уверенного в себе мужика. Я досадливо сплюнула и демонстративно утерла рот рукой. А вот на тебе, Казанова Ловеласович! Не воображай, будто всю башку мне задурил!
Золотистый туман развеялся, когда бог исчез в своих вышних сферах или, наоборот, меня из них вытурил, в ушах снова зазвучал многоголосый гул радостной толпы. Я обернулась к друзьям. Фаль все еще висел над головами Кейра и Гиза, а Лакс слезал с парапета. Их реальность стыла патокой. Неужто Гарнаг еще и со временем шутки шутить горазд? Или все-таки там, где мы вели беседу, оно текло иначе?
Я все еще злилась на самоуправство бога, поэтому решила вообще не думать о нем и поспешила вниз к друзьям. Не давая им времени опомниться и начать задавать провокационные вопросы, затараторила:
– Все, с Гарнагом я перетерла, он доволен. Пора отсюда сматываться, пока ланцы не решили, что без нас у них праздник – не праздник, вас спаивать не начали, а от меня фейерверков требовать!
Почти машинально – вот что значит практика! – закрутила вокруг нашей компании знак дагаз – символ невнимания – и направилась вниз. Если кто хотел чего-то спросить, сначала должен был бы догнать. Впрочем, я все равно не собиралась посвящать друзей в детали моих переговоров с божеством.