Возвращение
Шрифт:
— Кровь! Он отворил мне кровь!
По рядам прокатился гул.
— Я тебе еще не то выпущу! — Олег отбежал, подобрал одну из ножек, уцелевших после гибели табурета.
Чародей вскинул руку. Двор наполнился оглушительным грохотом, вокруг Середина засвистели пули выбивая из мраморной крошки множество фонтанчиков.
— Достаточно! — вновь поднял ладонь Аркаим, и во дворе повисла тишина. — Остановись, несчастный. В своей жалкой древности ты забыл, каковым могуществом наделила нас мудрость Господа. В наших руках теперь есть такая чудесная вещь, как пулемет. А ты не бессмертен.
— Проклятье… — Ведун
— Посмотрите на него, дети мои! — провозгласил чародей. — Вот он, предсказанный пророчеством странник! Вот он, пришедший через века враг. Именно с такими врагами приходилось сражаться вашим предкам, именно их они одолели в тяжелых сражениях. Смотрите, даже мне он сумел отворить кровь! Доблесть врагов наших есть зеркало нашей доблести. Будем достойны отцов наших!
— Слава! — дружно жахнули ратовищами о землю мужчины.
— Будем достойны Господа нашего!
— Слава! — опять гукнули мужи.
— Будем достойны земли нашей!
— Слава!
— Будем достойны могил наших!
— Слава!
— Опусти оружие, несчастный, — повернулся Аркаим к ведуну. — Опусти свой меч, гость мой. Опусти, ибо ты смертен.
Колдун слегка приподнял руку, и с разных сторон с Середину приблизились шестеро парней, нацеливших на него острия совней. Олег прикинул, что, если рывком сократить расстояние, подкатиться под копья, пулеметчики стрелять не станут — побоятся зацепить своих.
— Не делай глупостей, чужеземец, — покачал головой чародей. — Тебе не о чем страдать. Прошло столько лет! На земле успели возникнуть и сгинуть целые народы, целые страны и цивилизации. Бывшие друзья сделались врагами, бывшие враги сдружились и слились в единое целое, мудрость стала наивностью, наивность вспоминают как древнюю мудрость. Прошло больше одиннадцати веков. Мир перевернулся! И не один раз! А ты пытаешься протащить сюда месть за двух маленьких человечков. Тысяча сто лет, чужеземец! Возможно, ты еще не понял, но от них давным-давно не осталось даже душ.
— Это были мои друзья.
— Посмотри на меня, чужеземец. Ты отнял у меня куда больше. Ты отнял моего бога! Ты даже не представляешь, как мне хотелось тебя убить. Ты не представляешь, сколько веков эта жажда сжигала мое нутро, словно проглоченный из жаровни уголь. Но сейчас я говорю: опусти свое оружие, чужеземец. Опусти его и я забуду про месть. Я протяну тебе руку дружбы и отпущу в целости и сохранности. Мне не нужна ни твоя жизнь, ни твоя свобода. Время ненависти ушло. Пришло время мира.
Насчет последнего постулата Олег с чародеем мог бы поспорить, но шесть копий и четыре пулемета побуждали его настроиться на более дружелюбное поведение. Середин снял через плечо свой пояс, вогнал саблю в ножны.
— Франк, забери у нашего гостя лишнюю тяжесть, — склонил голову Аркаим.
Один из парней, в шелковой рубахе, подступил ближе и принял от ведуна поясной набор.
— Так наш разговор будет протекать намного спокойнее, — улыбнулся чародей. — Теперь пойдем, друг мой. Мне будет интересно пообщаться с человеком, которого я не видел почти тысячу сто пятьдесят два года. Мой дом — твой дом.
Внутри монументальное здание не меньше чем пятисотлетнего возраста выглядело куда более уютно, нежели снаружи. Стены были обшиты деревом, на полах лежали ковры, почти везде горел свет. Но больше всего Олега поразил лифт. Обычный, отделанный пластиком лифт, который доставил их на четвертый этаж. Там перед гостем раскинулся обширный зал. Повсюду лежали и висели ковры, даже потолок был обит чем-то мохнатым. Стояло несколько причудливых торшеров, сверкали хрустальные люстры, в самом центре краснел большущий кожаный диван. Метрах в семи от него возвышался на ножках солидный плоский экран, вполне достойный занять место в кинотеатре среднего размера.
— Твоя охрана с нами не пойдет? — оглянулся на дверь лифта ведун.
— Зачем? — пожал плечами чародей. — Пока ты без оружия, я смогу справиться с тобой безо всякого труда. Раньше мог бы справиться и с вооруженным, но ныне как-то расслабился.
— Что-то не припомню я хоть одну из наших стычек, в которой тебе удалось бы победить, — покачал головой Середин.
— Ничего удивительного, — поднял бровь Аркаим. — Прошло столько веков…
Олег не понял, говорит колдун серьезно или шутит. Он подошел к окну, выглянул во двор:
— Кто все эти люди? Что ты с ними делаешь?
— Мои ученики. Они же и моя охрана. Ты знаешь, правителю трудно выжить, не имея личной гвардии.
— Чему же ты их учишь?
— В первую очередь — сражаться. Из них получаются отличные бойцы. Кроме того, учу некоторым тайным знаниям. Наведению неуязвимости, отводу глаз, порче, умению видеть в темноте… В общем, всякой наивной мелочи, которую смертные принимают за великое колдовство. Ты ведь, наверное, тоже умеешь перехитрить простаков, научив их вместо магии какой-нибудь глупости вроде разгона облаков или приворота смазливых девиц.
Олег резко обернулся, пытаясь угадать: сказал это Аркаим намеренно или просто случайно угадал? Но тот невозмутимо продолжил:
— Кому-то из них я помог исцелить больных родичей, кому-то — поговорить с мертвыми, кому-то обещал встречу с ушедшими в иной мир друзьями. Неважно. Главное, что они преданы мне, как легендарные самураи и так же послушны.
— Ты собираешься с кем-то воевать?
— Кто из нас ведает свое будущее, чужеземец? — Колдун буквально упал на диван. Тот мягко опустил и приподнял владельца. — Присаживайся, странник. Посмотри на меня. Как я хотел тебя убить! Ты даже не представляешь, как мне хотелось тебя убить. Едва ты сгинул, так я с последними из смолевников ринулся в погоню, казня всех и каждого, кто утверждал, что не видел тебя и того пути, по которому ты ушел! Мне пришлось потратить несколько лет, прежде чем я добрался до русских земель, нашел города, в которых помнили твое имя. Но тебя там не было и я двинулся дальше, тратя год за годом в бесплодных поисках. Я пропустил через пальцы все обитаемые земли, прежде чем понял, что тебя там нет. Кончились жизни всех смолевников, что я забрал с собой, кончились жизни новых смертных, что я набрал во время странствий. Я понимал, что ты, смертный, тоже давно сгнил в могиле, но мне не хотелось в это верить. Я думал, копался в памяти, перебирал все мелочи, которые только знал о тебе, чужеземец. Я вспомнил твои рассказы о мире будущего и понял, что ты сбежал туда. Будущее осталось единственным местом, куда я не заглянул.