Возвышение Борна (Идентификация Борна - 2)
Шрифт:
– Спасибо, - ответил на эту тираду Борн и стал набирать номер бизнесмена. Ответа не последовало, а это означало, что месье Ардисон еще не вернулся, и, видимо, учитывая все обстоятельства, вернется он еще не скоро. Эта блеющая овца конечно не станет молчать, когда будет затронуто ее благородство и достоинства или появится угроза бизнесу. Поэтому Джейсон решил подождать и привести в порядок пока неясные очертания складывающегося плана. То, что он пытался сделать, было почти безнадежным и маловероятным стратегическим замыслом, но пока не просматривалось никакого другого выхода. Он купил месячной давности
Наконец он появился! Жан-Луи Ардисон вошел в холл в сопровождении как минимум четырех китайских чиновников, в задачу которых явно входила программа умиротворения, о чем можно было судить по тому, как один из сопровождающих быстро подошел к киоску, торговавшему алкоголем, в то время как остальные с помощью переводчика оживленно беседовали около лифтов. Улыбки и поклоны достигли апогея с появлением пластиковой сумки, дно которой прогибалось под тяжестью нескольких бутылок. Когда появился лифт, то улыбки и поклоны возобновились с новой энергией и продолжались, пока двери не закрылись, а лифт рванул вверх, унося месье Ардисона, который заботливо придерживал пластиковую сумку, оставленную ему в качестве залога, гарантирующего примирение и успех в будущих делах.
Борн следил за световым указателем перемещения лифта, и когда тот достиг нужного этажа, он направился к телефонным кабинам, где, выждав несколько минут, набрал номер.
– Алло?
– Голос был настороженный, чувствовалось учащенное дыхание.
– Я буду говорить очень быстро, - по-французски произнес Борн. Оставайтесь там, где вы сейчас стоите, и после нашего разговора не вздумайте пользоваться телефоном. Ровно через восемь минут я постучу в вашу дверь: два раза подряд и с некоторым интервалом, еде один. Вы впустите меня, но до этого никого не впускайте, особенно прислугу.
– Кто вы?
– Соотечественник, который должен поговорить с вами для вашей же безопасности. Помните: через восемь минут.
– Борн положил трубку и вернулся в кресло, подсчитывая минуты, остающиеся до вызова лифта. Наконец нужные минуты прошли, и он вызвал лифт.
Стоя перед дверью с номером 1743, он еще раз взглянул на часы. Прошло ровно восемь минут с момента его звонка. Борн постучал два раза, сделал паузу и постучал еще раз. Дверь открылась, и перед ним предстал взволнованный Ардисон.
– Мы должны поговорить, - спокойно сказал Борн.
– Я должен знать, что с вами произошло.
– Вы?! Это вы были рядом со мной у мавзолея?! Вы воспользовались моей карточкой! Вы - причина всех моих несчастий!
– Вы упоминали обо мне?
– Я не осмелился! Ведь тогда это выглядело бы так, будто я совершил что-то незаконное, отдав свой пропуск кому-то еще! Кто вы? И почему вы здесь? За сегодняшний день вы доставили мне больше чем достаточно всяческих неприятностей, и я считаю, месье, что вы должны уйти!
– Но только тогда, когда вы расскажете, что с вами произошло.
– Борн пересек комнату и уселся на стул, рядом со столиком из красного дерева.
– Вы не имеет никакого права входить сюда и тем более приказывать мне.
– Боюсь, что вы ошибаетесь, и такое право у меня есть. Кто приказал вам отправиться на
– Мне просто предложили отправиться туда, по-моему, консьерж, или как называется тот идиот, который сидит у них внизу.
– Не он, а те кто выше. Кто?
– Откуда я могу знать? Я до сих пор не могу понять, о чем вы говорите.
– Но вы ушли с площади.
– Господи! Но ведь это же вы убедили меня сделать это!
– Я проверял вас.
– Проверяли... Но это немыслимо! В это невозможно поверить!
– А вы поверьте, - спокойно сказал Борн.
– Если вы расскажете мне правду, я обещаю вам, что не причиню вам никакого вреда.
– Вреда?
– Мы убиваем только врагов, нам не нужны невинные жертвы.
– Убиваете... врагов?
Борн выхватил из-за пояса оружие и положил его на стол.
– Ну, а теперь убедите меня в том, что вы не враг. Что произошло, когда вы покинули нас?
Ошеломленный, Ардисон привалился к стене, не сводя испуганных широко открытых глаз с оружия, лежащего на столе.
– Клянусь всеми святыми, вы меня с кем-то путаете, - едва шевеля губами прошептал он.
– Убедите меня в этом.
– В чем?
– В вашей невиновности. Что произошло с вами на площади?
– На... площади... Я все время думал о том, что вы говорили мне, начал перепуганный бизнесмен, о том, что случилось внутри мавзолея, и о чем кричали китайские солдаты, метавшиеся по ступеням лестницы... О гангстерах, о том, что всех буду задерживать и подозревать... Особенно это касалось меня, поскольку я не был фактически членом ни одной туристической группы... Поэтому я пустился бежать, не желая оказываться в такой сомнительной ситуации, которая может повлиять на финансовые дела, которые я пытаюсь решить здесь с китайскими чиновниками. Ведь мне не следует забывать, что я представляю не одного себя, а целый консорциум!
– Итак, вы пытались выйти, и вас остановили, - прервал его Борн, старясь удалить из рассказа все несущественные детали.
– Вот именно! Они говорили так быстро, что я ничего не мог понять, и прошел почти час, пока они нашил чиновника, который говорил по-французски.
– Почему вы не рассказали им правду? Возможно, что это был бы самый простой выход? Сказали бы, что вы все время были с нашей туристической группой.
– Да потому, что я сбежал с этой проклятой экскурсии! И я фактически отдал вам свою карточку! Как бы посмотрели на это эти варвары, которые видят в каждом белом только представителя международного фашизма?
– Но китайцы отнюдь не являются варварами, месье, - очень вежливо поправил бизнесмена Борн и, почти без паузы перешел на крик: - Варварской является лишь философия их государственных политиков! Они никогда не получат благословения нашего Всемогущего Господа, потому что уже получили свое причастие у Сатаны!
– Прошу прощенья, но я не понимаю вас!
– Извинения будут потом, а сейчас быстро рассказывайте, что было дальше, когда появился чиновник, говорящий по-французски.
– Я сказал ему, помня ваше замечание, что просто отправился на прогулку, но потом вспомнил о телефонном звонке из Парижа и заспешил в отель, что официальные власти и полиция расценили как бегство.