Возвышение империи
Шрифт:
Но рубаха оказалась ему почти впору, хотя была слегка тесновата и доходила только до середины бедер.
К этому времени Лани снова натянула платье и опять опустилась на колени у его ног — на сей раз, чтобы зашнуровать его сандалии. Эсккар помог ей со шнуровкой, и она подняла на него глаза, когда руки их соприкоснулись.
Громкий стук в дверь испугал их обоих.
Гронд вошел, не дожидаясь разрешения:
— Хорошо отдохнул, командир? Ты проспал полдня.
Эсккар и в самом деле чувствовал себя лучше, усталость почти выветрилась из его тела и ума. Быстрый взгляд
— Да, Гронд. Думаю, мне нужен был этот отдых.
— Господин, могу я поговорить с тобой минуту? — спросила Лани, опустив глаза.
Эсккар на мгновение задумался. Без сомнения, Гронд обещал ей, что Эсккар с ней поговорит. Но женщина не напоминала ему об этом, а просто спросила разрешения. Эсккар посмотрел на своего телохранителя, но тот не сводил глаз с Типпу.
— Гронд, подожди снаружи. Захвати с собой Типпу.
Пока Типпу собирала черпак, ткани и чашу для умывания, Эсккар успел опоясаться мечом.
Потом он сел на кровать и сказал:
— Давай, Лани. Что ты хотела спросить?
Она застыла на том же самом месте, где несколько мгновений назад стояла обнаженной, но голос ее оставался спокойным.
— Господин, мы с сестрой были взяты в плен Ниназу и его людьми четыре месяца назад. Мой муж был убит, жених Типпу — тоже, как и наши слуги. Ниназу захватил нас обеих, чтобы потешиться с нами. Ему больше нравилась Типпу, и он бы отдал меня своим людям, если бы не мольбы Типпу. Я пригодилась ему, потому что убирала за ним и следила за его женщинами и его добром. Спустя некоторое время он стал полагаться на мою помощь, и как только мы появились здесь, я стала управлять его домашним хозяйством.
Она мгновение помедлила, как будто вспоминая.
— Думаю, меня уже не было бы в живых, если бы меня не спасла Типпу.
Лани сделала глубокий вдох, словно стараясь оставить прошлое позади.
— Здесь, в Биситуне, нас называли шлюхами Ниназу. Деревенские женщины ненавидели нас не меньше, чем его самого. Этим утром одна из них сказала, что к закату мы обе будем мертвы. Остальные женщины Ниназу вернулись к своим семьям, но нам некуда идти. Наша деревня находится очень далеко отсюда, к северо-западу, за Евфратом. Даже если бы мы смогли туда вернуться, там нет никого, кто взял бы нас к себе, обесчещенных, ничего не имеющих, кроме одежды, которая сейчас на нас.
— И что ты от меня хочешь, Лани? Здесь тебя никто не обидит. Мои люди защитят тебя от деревенских женщин.
— Это то, чего я хочу, господин — твой защиты и… этим утром… я… Я слышала этим утром, что ты скоро вернешься в Аккад. Могу ли я попросить тебя взять нас с собой? Эта деревня нам ненавистна.
Она увидела, что Эсккар нахмурился, услышав ее слова, и быстро продолжала:
— Мы могли бы стать твоими служанками, господин, и твоими наложницами. Я хорошо умею управлять домашним хозяйством, а Типпу умеет ткать и шить. Мы будем делать все, что ты прикажешь, любую работу. Только забери нас отсюда. Пожалуйста, господин.
Лани подняла глаза, и Эсккар заметил, что губы ее дрожат. Он видел,
Мысль о Трелле на мгновение заставила Эсккара ощутить неловкость. Он редко вспоминал о ней в последние несколько дней.
Лани терпеливо ждала, и он видел на ее лице страх. Она думала, что ей откажут.
— Лани, ты можешь вернуться вместе со мной в Аккад. И ты будешь находиться под моей защитой. Но предупреждаю: я могу вернуться в Аккад еще не скоро. Я мог бы послать тебя вперед, а моя жена, Трелла, нашла бы для тебя какое-нибудь место.
Имя Треллы, произнесенное вслух, помогло ему обрести ясность ума, хотя и отвлекло его мысли от тела Лани.
— И тебе не нужно быть наложницей — ни моей, ни чьей-либо еще. Ни тебе, ни твоей сестре.
С тихим криком облегчения она упала на одно колено, взяла руку Эсккара и поцеловала ее.
— Спасибо тебе, господин. Спасибо тебе!
Она слегка дрожала, голос ее прерывался.
Эсккар встал. При виде женских слез ему всегда становилось неловко. Он прикоснулся к ее голове и вышел из комнаты в главное помещение дома.
Общая комната тянулась через весь дом, в нее выходили все пять спален, выстроенных вдоль стены. Самая большая из спален, в которой отдыхал Эсккар, была угловой, всего в нескольких шагах от ее двери стоял обеденный стол, за которым уже сидели Сисутрос, Гронд, Хамати и Дракис.
— Хорошо отдохнул, командир? — спросил Сисутрос.
Эсккар открыл рот, чтобы дать какой-нибудь легкомысленный ответ, но вдруг понял, что Сисутрос и вправду беспокоится о нем. Эсккар видел, что с таким же участием смотрит на него Гронд и остальные командиры. Они знали, что он мало спал в последние дни, и действительно тревожились о нем.
— Да, Сисутрос, я хорошо выспался, — смягчив тон, ответил Эсккар. — А теперь снова хочу есть.
Стол был уставлен едой, снаружи веяло запахом жарящихся ломтей конины, от которого у него потекли слюнки. В животе Эсккара заурчало от голода, хотя он ел всего несколько часов назад.
Эсккар занял свободное место, но прежде чем успел протянуть за чем-нибудь руку, рядом с ним возникла Типпу и поставила перед ним чистое глиняное блюдо и деревянную чашу, наполнила чашу до половины водой и ушла. Гронд взял другой черпак и налил в чашу Эсккара вина.
В комнате появилась Лани, неся на деревянной доске два все еще шипящих ломтя мяса. Положив их на тарелку Эсккара, она повернулась к нему.
— Тебе еще что-нибудь нужно, господин?
Она стояла рядом с ним, и, повернув к ней голову, Эсккар увидел ее живот совсем рядом. В голове его мелькнуло воспоминание об обнаженной Лани, и он почувствовал желание увести ее обратно в спальню. Каким-то образом она ухитрялась проявлять свою сексуальность всего в нескольких словах, обращенных только к нему.