Возвышение империи
Шрифт:
Опустив чашу, Лани виновато посмотрела на Эсккара.
— Прошу прощения, господин. Я не должна была пить твою воду.
Он вернулся к кровати, сел, натянув на колени одеяло, принял чашу из ее рук и сделал несколько глотков. В сосуде остался еще глоток, и он вернул чашу женщине.
— Допей, Лани.
Она послушалась и отдала пустую чашу сестре. Типпу двинулась к двери.
— Типпу, погоди минутку, — сказал Эсккар, впервые внимательно рассматривая ее.
Ростом ниже своей сестры, Типпу имела кудрявые рыжеватые волосы, которые облаком
Дни и ночи, проведенные с Треллой, испортили его. Слабые пустоголовые женщины, раскрашенные и надушенные или воспитанные только для того, чтобы заниматься домашним очагом, больше не интересовали его.
Эсккар отбросил эти раздражающие мысли прочь.
— Прошлой ночью, Типпу, я послал тебя в постель Гронда. Я не сознавал, что вам с сестрой пришлось пережить, хотя и должен был догадываться. Этой ночью тебе не нужно возвращаться к нему. Я с ним поговорю.
Типпу впервые подняла на него глаза.
— Господин, тебе не нужно ничего говорить. Гронд только обнимал меня всю ночь, и больше ничего. Я больше не боюсь быть с ним. Он предложил защищать меня.
Эсккар повернулся к Лани, которая выглядела такой же удивленной, как и сестра. Случившееся было вовсе не похоже на Гронда, простого воина, который наслаждался, овладевая женщиной, точно так же, как наслаждался этим любой мужчина. А уж такой красивой, как Типпу… Может, девчонка околдовала его?
— Типпу, принеси еду для нас обоих. Мы поедим здесь.
Он прикоснулся к руке Лани.
— Нам нужно о многом поговорить, Лани. Я хочу услышать побольше о Ниназу, о тебе и твоей сестре.
Эсккар сидел на кровати и ел, пока Лани рассказывала ему о Ниназу.
Управляя хозяйством Ниназу, она распоряжалась слугами и наложницами и прислуживала за столом. Лани знала все. Она присутствовала при большинстве совещаний Ниназу с его людьми или просто подслушивала. Она даже знала тайник, где Ниназу зарыл свою личную часть золотой добычи. Ниназу, как и большинство мужчин, говорил свободно в присутствии женщин — скверная привычка, которой раньше обладал и Эсккар, пока Трелла не показала ему, насколько опасна может оказаться такая манера.
После завтрака Эсккар взял Хамати и еще несколько человек, чтобы выкопать спрятанное золото. Они пересекли площадь и вошли в добротно построенный дом с двумя комнатами, достаточно просторными, чтобы там могла жить большая семья. Дом, без сомнения, занимал один из командиров Ниназу, а может, и его брат, Шулат.
На поиски тайника ушло всего несколько минут — золото, все еще нетронутое, оказалось в точности там, где сказала Лани. Недолгие раскопки помогли найти большой мешок с золотом, серебром и драгоценными
Эсккар не ожидал найти такой большой клад. Очевидно, Ниназу очень везло в его набегах еще до того, как он появился в Биситуне. Если прибавить к этому найденное в главном доме Ниназу, монет будет более чем достаточно, чтобы несколько месяцев поддерживать строительство стен, затеянное Треллой — даже после того как добрая часть отойдет Сисутросу и старейшинам Биситуна для нужд этой деревни.
И под пыткой Ниназу мог бы не рассказать об этом тайнике. Поэтому Эсккар решил, что он перед Лани в долгу.
Миновала большая часть утра, прежде чем Эсккар и Гронд медленно обошли селение, проверяя воинов, пленников и местных жителей. Удостоверившись, что его люди следят за порядком в Биситуне, Эсккар решил вернуться в дом и навестить пленника.
Ниназу едва шевельнулся с прошлого раза, вот только обделался. Он казался слабее, его лицо горело от жара. В сломанной ноге началось заражение. Эсккар не обратил внимания на ненависть в глазах этого человека.
— Ты готов говорить, Ниназу? — без всяких вступлений начал Эсккар. — Я в последний раз задаю тебе этот вопрос и предупреждаю, что знаю уже достаточно. Поэтому не пытайся лгать.
— Я ничего тебе не скажу, варвар.
Ниназу попытался плюнуть в Эсккара, но его запекшиеся губы только выдохнули воздух. Он отвернулся.
Этих слов для Эсккара оказалось довольно. Теперь, когда в руках Эсккара оказалось золото разбойника, Ниназу ничего для него не значил.
— Тогда ты будешь страдать ни за что, Ниназу. Лани нам все рассказала. Мы уже нашли остаток твоей добычи, закопанный на другой стороне площади.
Не обращая внимания на проклятия разбойника, Эсккар повернулся к охраннику:
— Давайте ему только вволю воды.
Никакого вина, чтобы облегчить боль Ниназу. Когда он будет мертв, а его люди сломлены или обращены в рабство, любые грабители, все еще орудующие в округе, быстро насторожатся и покинут эти земли. Если же нет, Эсккар прогонит их через несколько недель, когда его воины начнут прочесывать окрестности.
— Когда он кончит пить, — сказал Эсккар воину из клана Ястреба, охраняющему пленника, — выволоки его наружу. Пусть за ним внимательно наблюдают. Я не хочу, чтобы он покончил с собой, избежав мести жителей деревни. И не позволяй жителям, ни мужчинам, ни женщинам, к нему приближаться. Помни, что случилось в Дилгарте.
Эсккар отвернулся и двинулся к следующей комнате, которая служила спальней Лани и Типпу.
Он увидел, что Типпу свернулась калачиком на кровати, а Лани сидит на табурете и ждет. Она снова переоделась в простое платье, которое носила вчера. Глаза ее все еще казались красными и припухшими.
— Пришло время Ниназу встретиться с деревней, Лани. У жителей длинный список того, что он им задолжал.
— Я останусь в своей комнате, господин. Я не хочу снова видеть его.
Эсккар подумал и покачал головой.