Возвышенное
Шрифт:
Она помнит, как ощущалась его кожа, его губы, его смех. Она помнит на вкус его звуки и то, насколько они идеальны для нее. Он целовал ее, будто исследуя новые живые оттенки.
И в то время, как она помнит другие их поцелуи и улыбающиеся губы, плотно прижимающиеся к ней, ей понятно, что они не были похожи на тот. Но при этом вкус соблазна был немного не правильным, как кусочек сахара, смоченный в уксусе.
– После того как ты ушла тогда, в коридоре, пришла Лиз. Она сказала, что ее двоюродный брат упал в озеро в Ньюфаундленде. Его вытащили,
– Сколько?
– Четыре, – подтверждает он, ухмыляясь ее реакции, будто она уже согласилась на это.
Она встает и вертит в руках подставку для ручек с его стола. И поднимает ее легко, будто та ничего не весит. Прежде чем позволить ей удивиться своим успехам, он встает и застегивает рубашку.
– Я читал об этой истории, Люси. Это правда. Об этом говорили во всех местных новостях. Такое случалось и раньше. Каждую зиму такое происходит хотя бы однажды. Репортер – один из парней на форуме. Он одержим этой темой, – он кладет горячую руку ей на плечо и мягко сжимает, но в этот раз она едва это замечает. Ей хочется узнать больше. – Думаю, если мы будем осторожны, все сработает. Кроме того, – говорит он тише, – у того парня даже не было Стража.
– Если я позволю тебе это сделать, я уже не Страж, – высвобождаясь из его объятий, говорит она. – Я плохая.
Она старается говорить беззаботно, но получается строго.
– Ты совершенно точно не плохая, – говорит он с такой убежденностью, какой у нее самой никогда не было. – Знаешь, почему я так думаю?
Она смотрит на него и тает. В темноте комнаты его глаза выглядят темно-янтарными, обрамленные длинными ресницами; он смотрит настойчиво и упорно.
– Почему?
– Потому что я потерял всех, кого любил, и вместо них обрел тебя. У вселенной, наверное, было много вариантов, но она послала тебя назад.
– Но ты никогда не задумывался, почему ты нуждаешься в Страже, и почему это я?
– Раньше нет, – он смотрит в окно, потом на свои ботинки, пиная что-то на полу.
Она внимательно смотрит на него. Чувствует небольшой укол тревоги где-то под ребрами, когда понимает, что он что-то от нее скрывает.
– Что изменилось?
Он поднимает взгляд и встречается с ее.
– Думаю, мы связаны, потому что я был тем ребенком, кто видел, как убийца уносил тебя в лес. Я сказал об этом Дот, и она позвонила в полицию.
Люси замирает, руками держась за спинку стула позади себя.
– Почему ты не рассказывал мне об этом?
Колин тут же извиняется.
– Я боялся, что ты замкнешься в себе и что когда узнаешь все эти детали, уйдешь, – он касается ее руки, просто чтобы убедиться, что она действительно все еще здесь.
– Так значит, они поймали этого парня благодаря тебе?
Он пожимает плечами.
– Думаю, да. В любом случае, так говорится в статье.
Она чувствует, что тепло от улыбки на ее лице растекается по груди, где она никогда не ощущала пустоты, когда была с Колином.
– У меня может быть целый чемодан
– Что?
– Что сначала ты был моим Стражем.
Его улыбка такая же, как у нее, но все это выглядит ново и дерзко.
– Мне нравится так думать.
Глава 24
ОН
Колин убеждает Люси вернуться к озеру. Ее глаза мерцают сумасшедшим оранжевым оттенком, как только у нее в мозгу замаячили возможности, и в них словно телеграмма ему: сделай это, сделай.
– Только это может закончиться плохо, – ее голос немного дрожит, от чего он задается вопросом, а не об этом ли она думала все время до сегодняшнего дня.
Дни превращаются в недели, а снег все продолжает идти, укрывая все вокруг, что не движется. Колин не давит, не заговаривает с Люси о том, чтобы пойти к озеру. Вместо этого их разговоры тяжелеют от недосказанности.
Однажды утром она спрашивает его, о чем он думает, и он резко и честно отвечает:
– О том, как чувствовал тебя на тропе, – это заставляет ее повернуться и уйти, скрестив руки на груди, словно удерживая себя от разрушения.
Но с извиняющейся улыбкой она находит его позже, после уроков. И он говорит это вслух:
– Прости. Знаю, тебе не нравится эта идея, – он держит ее лицо в ладонях, повторяя эти слова у ее губ.
Они идут в его комнату, крепко держась за руки. Пока он делает домашнее задание, она читает, лежа на его кровати на животе и болтая ногами. Он перестает притворяться, что читает, и открыто наблюдает за ней, вспоминая тропу, ее голодные поцелуи, ее более плотное тело. В тех поцелуях не было ничего хрупкого или ненасыщенного. Он чувствовал ее смех.
– Люси.
Она колеблется, прежде чем обернуться, будто в его интонации чувствует что-то особенное.
– М-м-м?
Он наблюдает за ее поглаживающими ключицу пальцами, пока она не ловит его взгляд. Ее глаза мерцают теплым глубоким янтарным оттенком, когда она замечает, как он смотрит на ее горло, на место, где он впервые, приоткрыв рот, попробовал ее кожу. Она была сладкой с легким солоноватым привкусом. Вкус девушки, дождя и мягкости. Он больше ничего не говорит, только смотрит на нее, мысленно упрашивая: «Пожалуйста. Пожалуйста».
– Я не могу, – говорит она. – И ты не можешь.
– Почему?
– Я не смогу жить в мире с самой собой, если мы это сделаем.
Он ничего не может с этим поделать: когда она говорит, он улыбается, и уголки его губ подергиваются.
– Колин, я серьезно.
Но он не может смириться с мыслью, что этого больше не повторится.
Колин с любопытством ощущает, как каждый дюйм его тела охватывает жажда.
– Мне нужно знать, было ли реальным то, что я видел.
Цвет ее глаз становится медовым и, прежде чем возвратиться к своей книге, она плотно сжимает покрывало в кулаке.