Вперед и вниз
Шрифт:
Кашлис оценивающе оглядел африканца, чья наружность не предполагала наличия большой физической силы либо опасных бойцовых навыков. К тому же он вспомнил, как безропотно Там-Там покорился судьбе, когда впервые понял, что его берут в заложники.
— А чем отомкнуть наручники? — спросил он.
— Ключом. Панужаев оставил его в шкафу.
Там-Там, натура живая и непосредственная, был чрезвычайно рад предоставленной ему возможности размяться, а от бананов пришел уже в полный восторг.
— Черт возьми, я даже начинаю завидовать, — сказал Алтынов, наблюдая его пританцовывающим посреди комнаты. — Умеют же люди радоваться пустякам. Как ты думаешь, дадут за него выкуп?
— Должны дать. Куда им деваться?
— Что-то
— Зато много знает.
— А ты уверен? Ты хоть раз с ним нормально беседовал?
— Конечно. Сперва еще в Питере, а потом мы допрашивали его уже здесь.
— Давай поговорим снова. Ты переводи.
Алтынов через Кашлиса начал задавать вопросы, и вскоре выяснил, что Там-Там, будучи гражданином Нигерии, последнее время постоянно живет в Лондоне, где у него есть жена (тоже нигерийка) и две дочери. Служит он в маленькой — по всей видимости, подставной — фирме, выполняя роль курьера или посредника при своих боссах, которые совмещают теневой бизнес с государственными должностями у себя на родине и самолично бывают в Европе лишь от случая к случаю. Платят Там-Таму не так чтобы щедро, но семья не бедствует. Насчет дел, в которых он принимает участие, Там-Там знает, что это нехорошие дела, но совесть его не мучает (вопрос о совести пришлось повторить несколько раз, поскольку оказалось, что пленник попросту не знает соответствующего английского термина conscience, а слова shame и disgrace — «стыд» и «позор» — вызывают у него совершенно иные ассоциации). Почувствовав, что его последний ответ не понравился тюремщикам, бессовестный негр начал взахлеб уверять, будто у него и в мыслях не было причинить им какой-либо вред, а резонное замечание, что на сей раз нечто подобное в отношении его самого есть в мыслях у вездесущего, безжалостного, но по-своему справедливого Каткова, повергло мошенника в почти суеверный ужас. Он затараторил так быстро, что Кашлис перестал улавливать смысл, махнул рукой и предложил на этом закончить. Там-Тама вновь приковали к трубе, Алтынов принес ему с кухни тарелку овощного рагу и стакан фруктовой воды. Вода была выпита, а от рагу пленник отказался, что сильно обидело повара.
— В гостях не принято привередничать, когда тебя угощают, — сказал он. — Я старался, готовил, а он, смотрите какой, нос воротит. Набил брюхо бананами и доволен. Если так, будешь есть одну лапшу, никаких тебе деликатесов. Переведи.
Кашлис перевел. Там-Там послушно затряс головой, взял ложку и начал быстро есть, почти не разжевывая пищу.
— Так-то лучше, заодно научишься здесь хорошим манерам, — сказал сразу подобревший Алтынов. — Потом приедешь домой и всех удивишь. Все вокруг только и будут говорить: «Ах-ах, ну кто бы мог подумать, наш старина Там-Там вернулся из России настоящим джентльменом! Вы бы видели, как он уплетает овощное рагу!» Кстати, и нам не мешало бы перекусить, еще много осталось. Плохо, что ты не захватил с собой выпивки.
— Нет проблем, я могу прогуляться до магазина, — вызвался Кашлис. Понимая, что несколько сплоховал при первом знакомстве, он решил теперь показать себя в более выгодном свете и заодно выяснить, что, собственно, за птица этот панужаевский друг. Кашлис участвовал в деле с самого начала, а этот тип возник откуда-то только сейчас и сразу же поставил его в полуподчиненное положение. С Кашлисом подобное случалось не впервые, люди быстро угадывали в нем какую-то слабину — он и сам ее в себе чувствовал, но дать определение этой слабине не мог и видел причину все в том же отсутствии места под солнцем, что автоматически отводило ему роль вечно задвигаемого в тень. «Призраком во плоти» назвал его как-то один из приятелей. Кашлис тогда оскорбился, но оскорбился именно потому, что эти слова показались ему очень близкими к истине.
Взяв сумку, он поднялся по лестнице и вышел из подвала
В павильоне Кашлис застал лишь троих не вполне трезвых клиентов, два из которых горячо убеждали третьего взять бутылку «Зверобоя» вместо «Русской» на том основании, что «Зверобой» никогда не бывает паленым и гораздо легче пьется без закуси. Третий являлся поклонником чистой водки без всяких добавочных ингредиентов, и, поскольку в данный момент именно он был спонсором троицы, дело закончилось не справедливой победой демократического большинства, а торжеством крупного капитала, который сделал всего лишь одну незначительную уступку, приобретя в дополнение к «Русской» три маленьких пирожка с морковью.
Покупатели-гурманы удалились, громко обсуждая достоинства и недостатки моркови как пищевого продукта вообще и как закуски под водку в частности. Под впечатлением невольно подслушанных аргументов Кашлис купил «Зверобой» и задумался, не взять ли еще пива, когда рядом с ним у витрины появились две девушки, которые, судя по их оживленным репликам, всерьез намерились ударить по сухому вину. Одна из девушек была высока и очень недурна собой, вторая — пониже, полнее и простоватее лицом, но в целом тоже ничего. Кашлису вдруг пришла в голову мысль пригласить этих девушек в гости — то-то, небось, удивится его новый знакомый. «А этот Кашлис, гляди-ка, малый не промах: между делом подклеил и пару девиц», — наверняка подумает он.
Не обладая выдающейся внешностью или хорошо подвешенным языком, Кашлис в общении с прекрасным полом полагался прежде всего на интуицию и на свое специфическое мужское обаяние, которым он, увы, не обладал тоже, но оставался на сей счет в приятном заблуждении. Вот и сейчас он пошел к цели самым прямым из возможных путей.
— Девчонки, — сказал он, — мы тут с другом собираемся немного посидеть и что-нибудь выпить. Может, составите нам компанию?
Те, как водится, переглянулись и дружно фыркнули.
— Вино на ваш вкус и за наш счет, — поспешил добавить Кашлис, и эта вовремя произнесенная фраза неожиданным образом решила вопрос в его пользу.
— Какое возьмем? — хитровато прищурясь, спросила высокая у своей подруги.
— Надо посмотреть, — отозвалась подруга и, окинув взглядом витрину, злорадно ткнула пальцем в объемистую бутыль самого дорогого мартини. — Вот это.
— Хорошо, — сказал Кашлис и тут же купил требуемый напиток. К счастью, он имел при себе достаточно денег. Эта покупка произвела впечатление на дам, явно не ожидавших столь широкого жеста от не очень-то презентабельного кавалера. Они, видно, думали подшутить, сразу отпугнув его непомерностью своих запросов, и вдруг попались в собственную ловушку. Его попросили — он потратился, теперь отказываться от приглашения было уже некрасиво, да и стоило ли отказываться? Немного помявшись и еще раз хором фыркнув, они согласились.