Вперед в прошлое 6
Шрифт:
— Какой же он пустой? — всплеснула руками она. — Так и кишат! Так и носятся!
Видела бы она, что будет твориться в будущем!
— По сравнению с Москвой — пустой, — ответил я и протянул ей конверт с деньгами. — Пусть побудет у тебя.
Бабушка заглянула в конверт, покачала головой и скомандовала:
— Поехали, Леша.
День выдался плодотворный: мы продали тридцать пачек кофе и перекрыли вчерашний недобор. К трем дня мы были свободны. По-хорошему, мне сейчас нужно напрячься, чтобы и бизнес расширить, создать автомагазин при мастерской, и скупить ваучеры —
При этом вложенные в ваучеры деньги останутся замороженными на многие годы. Опыт взрослого, да и мой небогатый — организация пикета — говорил, что обычно все идет наперекосяк, а не так, как мы планируем. В данном случае этот «наперекосяк» в будущем обернется многомиллионными потерями.
И снова всплыла тревожная мысль, что я отправляю все деньги с неблагонадежной Ириной. Ну не доверял я ей! Одно дело овощи переправить, другое — почти тысячу долларов. Раньше пересылал небольшие суммы, то полтинник, то чуть больше, и особо не переживал, теперь же… Дед закупал кофе на средства, которые приносили торговые точки, и потому часть денег оставалась у него. Теперь же риск возрос, а твердь под ногами оказалась болотом, поросшим мхом, который грозил в любой момент провалиться.
Отправить не конверт, а какую-то вещь? Сказать Ирине, что эта вещь очень ценная, и чтобы берегла? Пожалуй, так и сделаю. Вот только не обидится ли бабушка на то, что я не доверяю ее дочери?..
Нет, бред детсадовский. Паранойя разгулялась. Просто намертво запечатаю конверт, с обеих сторон положив пятисотенные купюры и спрятав ими доллары.
Когда вечером, после обмена рублей на доллары, приехали к бабушке и остались с ней наедине, я сказал, что мне не хватает двести пятьдесят долларов. Она сдернула скатерть с укрытой на зиму печи, открыла заслонку, сунула руку внутрь и достала завернутые в целлофан деньги.
— Это очень большая сумма, — констатировала она и продолжила шепотом: — за такие деньги могут убить.
— Если узнают, — ответил я так же шепотом, взял нужную сумму сотенными, вернул более мелкими купюрами, объединил с только что обменянными деньгами, положил в конверт, потом спереди и сзади положил рубли, заклеил его и поднес к окну.
— Вот, смотри, никто не догадается, что там огромная сумма, даже Ирина. Другого выхода я не вижу.
На самом деле я видел много выходов, но все они упирались в мой возраст и учебу. Хотелось промотать время хотя бы на два года вперед. Нет, нельзя — нужно придумать, как этим в буквальном смысле драгоценным временем воспользоваться.
— Опасно, — стояла на своем бабушка.
— Это единственный раз, — пообещал я.
Придется договариваться о заочном обучении и мотаться на закупки самому. На самолете. Слышал, сейчас нет таких весовых ограничений, как будут в будущем. Даже челноки умудряются в салоне возить товар из Турции.
В общем, подумаю, что делать, на это есть две недели.
— Ладно, — нехотя согласилась она. — Ирке не скажу, а то она и спать не будет.
— Правильно. — Я обнял ее и признался: — Как же я счастлив, что мы нашлись! Это прозвучит… не очень хорошо, но сейчас ты мне ближе, чем родная мать.
Бабушка сунула конверт в карман халата. Подумала немного и перепрятала в печь. Вздохнула:
— Я теперь не усну!
Пришлось ее успокаивать:
— Я понимаю риски, потому ни мама, ни брат с сестрой, ни друзья не знают, какие суммы через меня проходят.
— Какой ты у меня мудрый! Поговорил бы с Андрюшкой, а? Может, мозги бы ему вправил, а то совсем от рук отбился балбес, прогуливает, пропадает где-то.
— Пусть тетя Ира его вены проверит, — посоветовал я.
— Да ты что! Он балбес, но не настолько!
— Лишним, согласись, не будет, — говорил я, понимая, что прав, и что Андрюшу-гнилушу мне не закодировать от наркомании.
Или стоит попробовать?
Уже направившись к выходу, я кое-что вспомнил, обернулся и сказал:
— Ба, такое дело… Алексей, похоже, влюбился в маму, ухаживает за ней, цветы дарит, а она просила передать, чтобы он больше не приходил.
— Сами пусть разбираются, — отмахнулась бабушка.
— Вот и я так подумал.
В полседьмого я приехал на базу. Судя по звукам, приставка была включена, все облепили диван и смотрели, как Алиса играет, только Рам сосредоточенно колотил грушу.
— Завтра в четыре, в ДЮСШ, — вместо приветствия сказал он и добавил виновато: — А мне кажется, что я не готов!
— Ты отлично готов! — Я сунул в рот капу и надел перчатки. — Дафай!
Рам сделал ложный выпад, и я едва успел закрыться, кивнул — хорошо, мол. Воодушевившись, Меликов замолотил кулаками, как мельница.
Голова. Корпус. Голова. Я пятился, закрывался, чтобы поймать момент, когда он откроется, и не подставиться. Прямой. Боковой…
Я ударил вполсилы, и ему прилетело в челюсть, он отпрыгнул и стал осторожничать. В атаку пошел я, теперь он больше закрывался и ждал момент.
В этот раз я пропустил удар в печень — аж звезды из глаз посыпались.
— Бей вполфилы, — прошепелявил я.
— Прости, увлекся.
Мы скакали, обменивались ударами, и я понимал, что для парня с улицы Рам ой как хорош! Он настоящий боец, у него талант и упорство. Полумертвым будет биться.
Видя, что он устал, я объявил конец боя и сказал, стягивая перчатки и вытащив капу:
— Ты крут, правда. Все получится! В финал ты точно пройдешь, но мне видится и призовое место.
— Спасибо, Паш. — Он приложил руку к груди. — Это все ты.
— Сколько будет раундов? — поинтересовался я.
Рам выносливый. Он и пять продержится, а у юношей, насколько помню, их меньше.
— Физрук сказал, три по две минуты, минута перерыв.
— Нормально. Тебе выносливость позволяет, можешь выкладываться и не экономить силы. Но не увлекайся и не забывай об осторожности.
— Ты придешь за меня болеть? — спросил он с надеждой.
— Мы все придем, — пообещал я.
Наши по-прежнему рубились в приставку, только Инна, неприкаянно стоящая в сторонке, с тоской поглядывала на нас, точнее на меня. Видимо, она отыграла до Алисы, и ей теперь долго ждать.