Вперед в прошлое 7
Шрифт:
Вечером свяжусь с Канальей, уточню, что из запчастей нужно в первую очередь, и на авторынок на разведку поеду завтра, с холодной головой, а то я от недосыпа и усталости как чумной.
В прихожей, сняв трубку, я набрал код нашего города, затем — бабушкин номер, она ответила сразу же:
— Вот же ты засранец, Пашка!
— Поздно ругаться, бабушка, — ответил я. — Я уже здесь, перелет прошел благополучно.
Только сейчас до меня дошло, что было бы, если бы самолет попал в турбулентность или что-то сломалось — стоячих
Я рассказал про деда, про обстановку в Москве и погоду, поделился планами и попросил связаться с мамой и передать ей, что я в Москве и со мной все в порядке, либо пусть она сама позвонит, но не раньше восьми вечера — днем я буду занят. Еще попросил, чтобы мне отзвонился Каналья — это важно, и попросил переслать с проводниками товар, что привезла Мариам. Нет, сам торговать не буду, есть продавец. Нет, мне ничего не угрожает, дед платит ментам, они гоняют шпану.
Продавца нет, но лучшей ей не знать, что это я собрался рисковать.
После сразу же набрал Илью — конечно, безрезультатно. Снова зевнул, сварил себе кофе, съел бутерброд с вырвиглазной ярко-розовой салями. Память взрослого вопила: «Фу! Плюнь каку, это есть нельзя» — а мне нынешнему химическая колбаса казалась обалденно вкусной. Выжили же на кубиках «магги», резиновом хлебе, «юпи» с «инвайтами», и людьми стали. Ломтик колбасы — не капля никотина, я — не лошадь.
Вопреки ожиданиям, после кофе меня начало клонить в сон, пришлось брать себя в руки и ехать в аптеки, а затем в больницу.
Перед выходом из квартиры я прихватил «Белую гвардию» с книжной полки, письменно спросил у деда, где деньги, и вложил записку в книгу — небезопасно обсуждать такие вопросы вслух при посторонних. А Булгакова пусть почитает, полезная книга о бессмысленности и беспощадности уличных бунтов, пусть освежит роман в памяти, авось прозреет.
Денег на все про все ушло одиннадцать тысяч, да по коробке конфет медсестре и врачу, чтобы деда не обижали, я поменял только десять баксов, чтобы было на еду и текущие расходы.
При виде конфет медсестричка растаяла и провела меня в палату к деду, который сразу же спросил, что там у Белого дома. Я пожал плечами и мысленно порадовался, что его не будет там во время заварухи. Вдруг его убили бы, и мироздание так его нейтрализовало? В той реальности я не был знаком с дедом и не знал, как он умер.
— Без понятия, не до того было. — Я покосился на нового дедова соседа — молодого небритого мужика с забинтованной головой.
— Какие вы беспечные! — сверкнул глазами дед и заладил свое: — Революция грядет! Мародерства, беспредел — магазины могут закрыть. Но ничего, я круп запас на месяц и мяса наморозил, видел? Стрелять будут, это точно!
Эк его захватило! Я терпеливо выслушал про Ельцина-предателя и о том, как хорошо будет, когда возродится Союз: и зарплаты вовремя, и квартиры от предприятий, и бесплатное обучение. Жаль деда, пусть
Когда он иссяк, я протянул ему «Белую гвардию», вынул оттуда лист, где еще дома написал: «Бабушка отправляла тебе деньги на запчасти, но ты их не забрал, и они вернулись назад. Запчасти нужны срочно. Я хочу занять у тебя баксов пятьсот, а через пару дней вернуть. Деньги в книге и бачке я нашел, где ты спрятал остальное? Или заработок забрали грабители?»
На койке замычал, заворочался дед-инсультник. Как же хорошо, что с моим дедом все в относительном порядке, мог так же мычать, не в силах подняться.
Дед забрал у меня ручку и написал:
«Потратил на продукты. Надо было кормить дежурных на площади».
Я чуть не взвыл от досады, чуть за руку себя не укусил. Целое состояние промотал! Все равно, что найденный кошелек с деньгами отдать ментам! И ведь не понимает, какую глупость сделал! Думает, что вершит историю, вкладывается в будущее.
О, скольких усилий стоило спокойно его выслушать, не фыркнуть, не возмутиться. Столько полезного можно было сделать, а он скормил деньги депутатам, которые и так не бедствуют. Битый небитого везет, блин! Осознает ли дед когда-нибудь свою ошибку? Вряд ли.
— Ты один такой был? — спросил я спокойно. — В смысле, спонсор?
— Нет! Несли, кто что мог! Кстати, не вздумай по городу шастать — опасно. На их стороне — милиция, на нашей — красные генералы, это сила!
— Кто там говорил, что жить в эпоху перемен — проклятье? — не выдержал я. — Что-то множественные у нас перемены, от одних еще лихорадить не перестало, и вот опять…
— Пацан, ты ворчишь, как дед, — буркнул мужик с пробитой головой. — Я ваще не понял, кто из вас дед?
Он заржал, сотряс и так ушибленные мозги и схватился за голову. Обрадовавшись единомышленнику, дед спросил у ушибленного:
— Когда начнется, как думаешь?
— Контрреволюция-то? Завтра, — ответил мужик, поморщился.
— В выходные, — сказал я. — Когда на площади будет наибольшее количество народа. Закончится за пару дней. Готов поспорить на сто баксов.
— Ха! В нашу пользу? — спросил мужик.
— Увы, нет, — ответил я и подмигнул ему. — Спорим?
— А у тебя есть сто баксов?
— Паша, прекрати, я запрещаю! — сказал дед строгим тон, я обратился к нему:
— Где ты запчасти берешь? Дядь Леша, ну, продавец, интересуется.
— Южный порт, там находится авторынок. Сам попрешься, что ли?! Что бы ты понимал! Тебя обманут!
— Не я, дядя Леша приедет! — успокоил его я. — Просто вечером что-то надо ему сказать.
— Самый большой авторынок в Южном порту, а дальше надо ходить по рядам и спрашивать, у кого дешевле. Еще можно в газете по объявлению найти разборку и купить с рук бывшее в употреблении. Леша справится, он хороший мастер, ты — нет. Гнилье подсунут нерабочее.