Врачебная тайна доктора Штанца
Шрифт:
– Возможно, чужак не в силах распознать благородный язык Цицерона? – после секундного затишья, предположил полный священник.
– Значит, вот какому досугу посвящают себя священнослужители в свободное от молитв время, – тут же послышался чей-то голос из-под лестницы.
Причём тот, кто это сказал, произнёс все слова на чистейшей латыни.
– Кто бы ты ни был, выходи! – повторил свой приказ худощавый священник.
– Извольте, – отозвался незнакомец и медленно вышел из своего укрытия.
– Кто ты, и что здесь делаешь? –
Словно экспонат, с любопытством рассматриваемый со всех сторон, незнакомец прошёл через зал и поднялся на кафедру. Он был весьма высок, даже выше первого священника, широк в плечах, даже шире второго священника, и имел очень выразительные, почти отточенные черты лица; широкий лоб, нос, выдолбленный, словно из мрамора, чётко очерченный рот и мощный волевой подбородок. Из-под кустистых, ровных бровей смотрели круглые огромные глаза с неестественно тёмными, большими зрачками. А его взглядом, можно было выжечь на камне собственное имя.
– Да как же ты смеешь ступить сюда, на арену науки и великих учёных! – громко возмутился священник. – Похоже, ты торопишься умереть!
Но только несколько братьев бросились к кафедре, чтобы, по всей видимости, схватить нечестивца и спустить его вниз, как незнакомец резко скинул с себя плащ с ярко-красной подкладкой и, расстегнув верхние пуговицы камзола, показал всем присутствующим висевшую на своей шее подвеску. Будучи из чистого золота, она держалась на толстой золой цепочке, и представляла из себя перевёрнутый циркуль с крестом, цветущей над ним розой и доминирующей сверху пятиконечной короной, усыпанной крупными, сверкающими бриллиантами.
Подвеска была достаточно крупной и соответственно очень дорогой. Увидев этот знак, священники невольно вскрикнули, а тот, который был полней остальных, протянул к бегущим на кафедру людям, руку, как бы желая остановить их. Заметив этот жест, братья тут же замерли и встали, как вкопанные.
– Кто ты, брат? – задал незнакомцу вопрос, худощавый священник.
– Я, тот, кто есть, и тот, кто грядёт, – ответил незнакомец. – Я, «Строитель с Востока».
– Откуда же ты пришёл?
– Я прибыл сюда вслед за осенним ветром из земли великого Ормуза. Звезда Востока привела меня через Вадж-Ур прямо сюда.
– Как же твоё имя, брат?
– Данного мне при рождении имени, я не знаю. Но воспитывали и растили меня под звучным именем Маниват, которым назвал меня мой учитель и благодетель, Кольмер. А к нему я попал благодаря нашедшим меня в пустыне людям.
– Как же их имена?
– Тот, которого величали Альтотас, – по залу пронёсся вихрь удивления и восхищения, вызванного явно знакомым, всем присутствующим, именем, – называл своего приемника Ашаратом.
– А теперь не сочти нас неверующими, но покажи нам последнее доказательство своих слов.
– По вере вашей да воздастся вам, – процитировал
Подойдя к столу, он сначала перевернул стоящие на нём песочные часы, а затем, схватив со стола длинный хирургический ланцет, одним взмахом руки перерезал худощавому священнику горло.
От такой неожиданности все присутствующие вскрикнули и в одно мгновение превратились в соляные столбы. Смертельно раненный священник схватился за свою рану и громко, жутко захрипел, захлёбываясь в собственной крови, бьющей струёй во все стороны. Вытащив язык, и выпучив глаза, он упал на колени и безрезультатно пытался остановить кровотечение. Липкая бурая жидкость уже залила всю кафедру и стала стекать на пол, образуя быстро расползающуюся кровавую лужу.
Два других священника вжались в свои кресла и так же, как остальные, оцепенев от ужаса, продолжали наблюдать за страшными предсмертными муками своего товарища. Только незнакомец, скрестив на груди руки, хладнокровно стоял в стороне и ждал, когда раненный священник окончательно перестанет цепляться за свою жизнь.
Наконец это произошло. Священник опустился на пол и больше не двигался. В его широко раскрытых остекленевших глазах застыли боль и ужас. Хрипы его прекратились и из глубокой раны на шее лишь иногда появлялись кровавые пузырьки, напоминающие те, что образуются на закипающей в котле воде.
– Он жив? – тихо спросил толстый священник, первым нарушив всеобщее молчание. И встав с кресла, медленно склонился над умершим товарищем и заглянул ему в открытые глаза.
– Мертвее, мёртвого, – твёрдо ответил, незнакомец.
– Но вы же его сейчас оживите? – осторожно предположил, полный священник, посмотрев на незнакомца.
– А разве это возможно?
– Значит, вы его просто убили? – в ужасе спросил священник и, взявшись за свою шею, с трудом проглотил подступивший к горлу ком.
– Я лишил его жизни за то, во что он сам не верил, но заставлял верить других, – ответил незнакомец.
– Но, но… – пятясь обратно к креслу, пробубнил испуганно священник, пытаясь выразить своё возмущение.
– Теперь вас ждёт ад, – сказал третий служитель, ещё ни разу не покинувший занимаемого им кресла. – Вы убили священнослужителя! Вы убили нашего брата!
– Ха, ха, ха. Ну что же, не такое уж это и страшное место, как многие считают. И в аду можно существовать. Главное, занять в нём достойное место.
– Я понял, это сумасшедший! – вдруг воскликнул полный священник, продолжая пятиться назад. – Кто пустил сюда сумасшедшего!? – и, обратившись к сбившимся в кучу людям, прокричал, – Чего же вы ждёте, братья? Хватайте и вяжите его!
Но только оторопевшая толпа встрепенулась, как незнакомец высоко подняв руку, воскликнул:
– Неужели вы посмеете схватить своего брата!?
– Хватайте его, никакой он не брат! – не унимался священник. – Только ненормальный может убить священнослужителя!