Врачу, исцелись сам!
Шрифт:
Однако настроение она Борискову здорово подпортила. В больших коллективах всегда существуют интриги. Чтобы испортить человеку отношения с главным или любым другим начальником многого и не нужно.
Подойти и шепнуть ему между делом, что "Борисков-де считает вас,
Каха Вахтангович, за полного что ни есть кретина". Обычно почему-то таким россказням все тут же верят, а в результате – отношения испорчены, в лучшем случае они дают трещину. Смысл этого предупреждения был неясен, Борисков сам вроде каких-либо денежных мест не занимал – был самый что ни есть рядовой исполнитель, но ведь у начальства могут быть какие-то свои представления. Могли запросто начать давление. Троих врачей из второй терапии за последнее время уже убрали – их просто выдавили. Поменяли и самого заведующего.
Придрались
– все были родственники или знакомые Главного с Кавказа. А скажешь чего-нибудь по этому поводу публично – сразу навесят ярлык ксенофоба и фашиста. Один доктор как-то встал, стал что-то мямлить, да к тому же вдруг невнятно упомянул про мандарины на рынке, – может быть, наоборот, хотел угодить главному, у которого какой-то там был дополнительный бизнес – сбился. В зале повисла жуткая тишина. И всё, тут же ему и пришел конец. В течение месяца уволили. Блестящего хирурга Дубинина – говорят, выперли из клиники только за длинные волосы с косичкой и джинсы – будто бы это не соответствует имиджу учреждения. А замом по хирургии вместо него взяли этого самого суетливого парня из Батуми. По сути же Дубинин просто вел себя по отношению к главному не слишком почтительно: никогда не вставал, когда главный входил, не лебезил, не выказывал почитания, не дарил подарков – и тот это заметил. Впрочем, Дубинин тут же нашел работу в частной клинике, поскольку обладал особым мастерством и талантом, оттого, может быть, и проявлял независимость. Люди, осознающие свой талант, могут себе позволить быть независимыми. Дубинин мог.
Борисков же – нет. Говорят, главный даже позвонил в ту частную клинику, чтобы наговорить на Дубинина, но его попросту и довольно в грубой форме послали подальше.
Хирург Жариков Миша откуда-то об этом узнал и всем с удовольствием рассказывал.
Ему Борисков так и сказал:
– Да ты просто ксенофоб, Миша!
Жариков тут же обиделся:
– Это я-то – ксенофоб? Я – вовсе не ксенофоб. Это вот наш главный
– и есть ксенофоб! Это он меня гонит, а сюда берет своих. Ты разве не заметил? Кто однажды говорил: "Я научу этих русских работать"?
Почему это я ксенофоб? Ведь что такое ксенофобия – это буквально страх, неприятие чужого. Почему это я ксенофоб? Уже и клеймо придумали такое – ксенофоб. Заметь, ребенок обычно боится чужих (и правильно, кстати, делает!) – и он тоже ксенофоб? Женщина боится заходить в лифт с чужим человеком – и это нормально. Или она тоже ксенофоб? Вообще ксенофобия это естественная и нормальная реакция человека.
Борисков не стал и спорить, плюнул и ушел.
А вот доктор Кокушев ксенофобом не был вовсе, и даже мыслей таких в голове не держал, но с детства страдал какой-то врожденной психологической глухотой к иностранным именам. У него был очень существенный для нового времени недостаток: он не запоминал восточные имена-отчества. Для него произнести такое имя как, например, Афлатон Хутгарович, Каха Вахтангович или Бахтиер
Мундинжонович было делом совершенно невозможным, и он их всех называл обычно: "Абдурахман Абдурахманович, или Махмуд Махмудович, или Сулейман Сулейманович". Кстати, в Азии, говорят, вообще у людей нет отчеств, поэтому это и звучит так ужасно. Естественно, начальство за это Кокушева на дух не переносило. Однажды он все-таки как-то выучил имя бывшего начмеда, так потом ходил и чуть ли не к каждому встречному ликующе обращался: "Ну, что, Бахтиер
Мундинжонович, как дела?" Бахтиеру тут же, конечно же, настучали.
Сам Бахтиер был человек по жизни неплохой, но очень любил уважение и подарки. Просто это было заложено в него с молоком матери. Еще
Кокушев долго не мог запомнить имя отчество главного и очень этим мучился, записывал даже на бумажке, но все равно называл каждый раз по-разному, то Кака Вахтангович, то Вака Ваххабитович, то еще как – у главного лицо искажалось, когда он это слышал. Конечно же, его вскоре по какому-то надуманному поводу и уволили. Кокушеву еще не повезло в том, что хотя в больнице все в обязательном порядке носили
Этот приятель Борискова был офицером в отставке, бывший артиллерист. Воевал в первую чеченскую войну. Какой-то гвоздь в душе у него с той войны остался. Когда он прочитал в газете, что в
Бельгии иммигранты-беженцы из Чечни тут же по приезду организовали банду и пошли грабить дискотеку, избивая посетителей, а когда приехали местные полицейские, грозились и их убить, то долго хохотал и, довольный, потирал руки:
– Ну, все – Бельгии каюк! Они там еще хлебнут!
С другой стороны, неизвестно уж за что он очень уважал немцев:
– Я даже какое-то время стал сомневаться в немцах. Неужели эта тысячелетняя нация сломана окончательно? Но это было только до нашей с женой поездки на Балатон прошлым летом. Там мы жили с немцами в одной гостинице. Они вели себя так безобразно, что их даже постарались поселить в отдалении от всех – в другой корпус: каждый вечер напивались, тащили спиртное ящиками, орали на берегу свои дурацкие песни, напоминающие каждому русскому некие не столь уж давние времена, и дрались. А мне-то казалось, что Германия уже окончательно добита, и что они схавают все – даже плевок в лицо. Ты знаешь, это, странным образом, порадовало меня. Дело в том, что при всех различиях в нас есть что-то общее: ведь немцы испокон веку жили в России, даже не одна царица у нас была немка. Только непонятно, что нам было делить, и откуда взялась война и, главное, за что – совершенно необъяснимо. Что нам делить с немцами? У нас вся разница, что они просто любят порядок, а мы – бардак.
Володя Никонов, терапевт со второго отделения, вообще уволился со скандалом. Решили вдруг его сокращать, и Главный как-то на конференции сказал то же самое, что "вы, де, мол, и эту зарплату свою не отрабатываете". Всегда тихий и флегматичный Никонов вдруг покраснел и стал орать, что на такую зарплату не прожить, и что тут никто из начальства вообще не живет на зарплату: "Вас самих посадите на одну зарплату, и вы не сможете протянуть даже неделю! Думаю, и три дня не проживете!" Тут он был не прав: у главного официальная зарплата была вполне сопоставимая, если не с мировыми, то с европейскими точно. Уж неизвестно, как это делалось. Может быть, просто сколько хотели, столько себе и начисляли, и все это было по закону. Однако, тогда на конференции вдруг воцарилась мертвая тишина, все уставились на Никонова, не мигая, как в гипнозе. Он говорил еще и про то, что все где-то подрабатывают: врачи берут деньги с больных, санитарки и медсестры тоже обирают больных, преподаватели кафедр работают на фармацевтические фирмы и читают лекции за деньги, продвигая лекарства. И поэтому тут никогда не знаешь, где ложь, а где правда, потому что все оплачено. Еще сказал, что администраторы получают деньги и с платных услуг, и с госбюджета
(сразу несколько окладов), и откаты со всего: с ремонта, с закупок мебели, лекарств, закупая их в тех фирмах, которые дают такие откаты или у своих родственников или знакомых. Тут он тоже немного перегнул: последнее время были введены конкурсные закупки – так называемые тендеры, но странным образом, через тендеры получалось покупать еще дороже, чем раньше, да к тому же и ненужного хлама стали закупать куда больше. И сами тендеры чудесным образом выигрывали те же самые фирмы, где сидели родственники и знакомые.