Враг (Изгнанники в плиоцен - 4)
Шрифт:
– Вот чем следует заняться в первую очередь, - сказал он вслух самому себе, и в следующее мгновение неясный гул, что-то похожее на гудение гигантского пчелиного роя, привлек его внимание. Он замер, прислушался.
Вроде бы все тихо - птички щебечут, гигантские белки пощелкивают вон их сколько на соснах, хвосты в полметра! И снова тот же рокот - теперь уже стали различимы слагаемые этого неясного, накатывающегося, зловещего шума. Сначала ритмичный топот - казалось, будто в недрах земли вдруг забилось могучее сердце; потом донеслось жутковатое низкое пение, барабанная дробь, что-то похожее
Он выбрался на проселок, приложил к глазам руку козырьком. Видел он плохо, однако сумел различить в слепящей дали на востоке цветные пятна. Теперь уже был ясно слышим барабанный бой, отбивающий ритм для марширующей пехоты, которая двигалась отдельными колоннами по четыре бойца в ряд. Что это за солдаты - метр с кепкой; правда, коренастые, кривоногие, плечи несоразмерно широки... Однако скоро насмешливое удивление начало сменяться сковывающим члены страхом. Стоило только посмотреть на лица солдат-фирвулагов - напряженные, с единым туповато-решительным выражением, на зазубренные пики, на их обсидиановые доспехи, на штандарты, ровно я мерно покачивающиеся над рядами, на арбалеты нового типа, которые в одной из колонн карлики несли на плечах, - и становилось ясно, что одолеть это войско - работа трудная, нескорая.
Каваи стоял посреди дороги с кувшином в руках, где томился букет пышных платиновых и багряных роз, а гоблины, словно не замечая старика, с теми же уродливо-воодушевленными физиономиями, обтекали его с обеих сторон. Старик был весь в пыли, стоял недвижимо, все не мог оправиться от удивления - наконечники копий фирвулагов были железные. Никто из солдат даже взгляда не бросил на него - так и маршировали строем по направлению к брошенной деревне.
Наконец пехота прошла, и отряд кавалерии достиг того места, где оцепенело стоял Каваи. Всадник гигантского роста в рогатом шлеме, восседавший на таком же непомерно большом халике, с головы до ног закованный в латы из черного стекла, украшенные огромными драгоценными камнями, остановился перед Каваи. В ту же секунду к старику с обеих сторон подъехали телохранители из охраны. Вслед за командующим придержали своих скакунов два великана поменьше, за ними - совсем уж несуразная картина! карлик, сидевший на таком же здоровенном мерине, что и первый фирвулаг.
Старик с достоинством поклонился офицерам.
– Доброе утро. Добро пожаловать в Скрытые Ручьи. На все время перемирия, подтвержденного королем Шарном и королевой Айфой, вы будете моими почетными гостями.
– И он протянул переднему всаднику горшок с цветами.
Тот поднял забрало шлема, за которым показалось необыкновенно морщинистое лицо. Взгляд у всадника был раздраженный.
– Я - Бетуларн Белая Рука, чемпион и великий капитан, первым являющийся на битву, бич для врага!
– объявил он скрипучим низким голосом.
– Молись своим ничтожным богам, низкорожденный.
– Я уже помолился, спасибо, - поблагодарил старик и на шаг приблизился к огромному халику.
– Я принес вам цветы, лорд Бетуларн.
– И он с улыбкой вновь протянул командующему розы. Тут-то и заметил, что левая боевая перчатка великана была белого цвета, того же молочного оттенка рога на гребенчатом шлеме, неподъемный, украшенный изумрудами щит был подвешен на седле, из-под него выглядывало ложе какого-то ужасного оружия двадцать второго века. Впрочем, лазерные карабины были и у окружившей старика конной стражи. Подчиняясь мысленной команде, они держали старика под прицелом.
Когда же японец рискнул приблизиться к Бетуларну, среди следовавших за ним офицеров началась суматоха - они расстроили ряды. Один из них, в голубой кирасе, посмел приблизиться к военачальнику. На ходу благородный воин снял шлем и оказался женщиной-великаншей с длинными вьющимися волосами. Она широко улыбалась и, указав пальцем на старого японца, засмеявшись, сказала:
– Ловко он смутил тебя, Белая Рука. Одной Тэ известно, как низкорожденному удалось загнать тебя в тупик. Да возьми наконец эти цветы или убей его...
Лорд Бетуларн наклонился и взял горшок. Удивительно, но разом схлынуло то тревожное наваждение, заставляющее сжиматься сердце при виде марширующих колонн, неподвижных мрачных лиц, зазубренных пик и поставленных на предохранители арбалетов. Два офицера, следующие за командующим, подняли забрала - они тоже были обескуражены. Один из них махнул рукой, и охрана, оставив старика, развернув халиков, галопом поскакала в деревню.
– Очень рад, что принятые в дар цветы вызывают у вашего народа такие же чувства, как и у моего, - вежливо сказал старик Каваи.
Бетуларн не обратил внимания на его реплику. Он вскинул голову, прислушался и проворчал:
– Ушли? Что значит ушли?
– Потом долгим взглядом наградил старика. Где все низкорожденные?
Каваи составил свой ответ в выражениях формального отказа:
– Гомен нассаи, лорд Бетуларн. Они все ушли. В последние месяцы мы испытали столько неудач, столько несчастий обрушились на наши головы... Кругом шныряли толпы мародеров, которые не давали нам житья. Было решено, что эти земли стали слишком опасны, и все "низкорожденные", исключая меня, приняли приглашение лорда Суголла и его супруги Катлинель Темноглазой.
– Что ж, на одну стычку меньше, наши ребята и девицы сохранят для главного события больше сил, - вмешалась в разговор великанша с вьющимися волосами.
– Помолчи, Фулетот, - зарычал великий капитан, потом обратился к Каваи: - Когда они покинули деревню?
– О, давным-давно. Они уже, наверное, к Пиктолу подходят.
Бетуларн пожевал длинный ус, дернул себя за бороду.
– Черт... Надо бы проверить.
– Осталась одна неделя до конца перемирия, - подал голос офицер-карлик, сидевший на гигантском мерине, но Бетуларн и его оборвал:
– Заткнись, Пингол!
– Вспомни, что нам было приказано, - заговорила еще одна великанша.
Это уже было слишком, и командующий, повернувшись к ней всем корпусом, рявкнул:
– А тебя что, не касается, Монолоки?.. Разрази вас гром, вы дадите мне подумать?!
Каваи вежливо предложил:
– Я, к сожалению, не могу угостить наших добрых соседей обильной и изысканной пищей, но в доме, что стоит у родника, есть пиво, а у меня в хижине найдется кувшин отличного клубничного джема.