Враг Короны
Шрифт:
Медведь сел, достал курительную трубку, пронесенную целехонькой сквозь лихие испытания, принялся неторопливо набивать ее табаком. А вот табакерку Медведь обронил еще во время высадки с электрохода. Некоторое время до появления Сварога он курил подаренный пещерными жителями дешевый кислый самосад, но с нескрываемым облегчением избавился от него, швырнув в огонь, когда появился Сварог. Правда, курить сигареты Медведь не стал, потому как не признавал эти «детские бумажные палочки», он предпочел добывать табак потрошением сотворенных Сварогом сигарет. Наверное, Сварог мог бы наколдовать вместо груды сигарет нормальный трубочный табак, только зачем напрягаться, когда гораздо проще использовать опробованные
— После вашего колдовского врачевания мне здорово полегчало, но совсем не прошло, — говорил Медведь, попыхивая трубкой. — Ходок по горам из меня в тот час был никудышный, если сказать и вовсе никакой. Пришлось бы поступить так: Монах отправился б на перевал поджидать вас со Щепкой, а я отлеживался бы в пещере, пока не отлежался. Так бы и пришлось поступить, не повстречай мы бывших заключенных с рудника. Парни признали меня за своего, а когда я им сказал, что мы сцепились над пропастью не с кем-нибудь, с абагонами из Каскада — они наблюдали драчку из своих укрытий, — парни едва не обделались от восторга. По-моему, прикажи я им тогда прыгнуть в пропасть, — прыгнули бы, не задумываясь… Но они все равно пригодились. Несли меня на носилках до самого перевала, как какого-нибудь Владыку Логача, ну того, из сказок про старые времена. А еще снабдили какой-то мазью из горных трав, каковая и помогла мне скоренько на ноги встать…
— Тут мы вас и дожидались, пока, хвала Создателю, не дождались, — подвел итог рассказу Монах и потыкал кинжалом в кролика.
— Готово? — поинтересовался Сварог.
— Ему бы еще с полчасика над угольками потомиться, — сказал Монах.
— Пора идти, нас ждут, — решительно сказал Сварог. — Дождь усиливается, вымокнем тут к чертовой матери с твоим кроликом…
…Как и говорила Щепка, переход от перевала до Замка-на-горе занял не более трех часов. Цель своего путешествия они увидели издали — замок возвышался на краю скалы и столь органично вписывался в ландшафт, что запросто можно было пройти мимо и не заметить.
«Н-да, мрачноватая картина, — подумал Сварог. — Особенно на фоне черно-лилового неба. Не удивлюсь, ежели замок битком набит нечистью и привидениями…»
Разумеется, Сварог оглядел подступы к Замку-на-горе «третьим глазом». В общем и целом, ничего особенного. Наблюдается, конечно, некоторое свечение магической природы внутри самого замка, но слабенькое, можно сказать — допустимого уровня… А вот вокругимеется кое-что примечательное.
Крепостной стены вокруг замка не было. Да и зачем она — на такой-то высоте, да еще среди неприступных скал и отвесных пропастей; бойцам из неприятельского отряда пришлось бы взбираться по единственной тропе гуськом, цепочкой, друг за другом, что лишь порадовало бы стрелков из отряда обороняющихся… Короче, в привычном понимании стены не было. Но при взгляде «третьим глазом» стена возникала — частокол лениво шевелящихся сиреневых щупалец окружал замок плотным кольцом, и Сварог сильно сомневался, что сквозь него проникнет не только незваный гость, но даже бронебойный снаряд, пущенный прямой наводкой. Чувство опасности молчало.
— Кто здесь жил? — спросил Сварог. Просто чтобы не молчать.
— Разное болтают, — ответила Щепка, как-то странно улыбнувшись. — Ходит легенда, например, что тут обитал барон Пальх Ахт-Логон, который более всего на свете уважал рагу из печени юных девственниц. Косточки несчастных невинных дев до сих пор находят там, в Храмовой Расселине. Пальх Ахт-Логон, видишь ли, самолично выбрасывал их, распотрошенных, из окна замка… Еще говорят, что это резиденция Полуночи, что в больную неделю Раннего сезона сюда слетаются ведьмаки со всего Гаранда и устраивают собрание вперемешку с оргиями… Причем в оргиях непременно должны участвовать ожившие трупы самых уважаемых кро…
— Сказки, — перебил Босой Медведь. — А я ничего не слышал про этот Замок-на-горе. Знаю только, что нам, людям серьезным, в этих горах делать нечего. Тут ошивается всякая шелупонь, беглые в основном. Ну, вроде тех, что на горе нам повстречались.
— Не скажи, брат, — не остался в стороне и Монах. — О Сиреневой гряде шепчут всякое даже в Зеленой беседке… — и его передернуло.
— А сейчас в этом славном местечке поселился Визари, правильно я понимаю? — сказал Сварог. — И что, каскадовцы сюда не наведываются?
— А что им здесь делать? — пожал плечами Медведь.
— Маленькая хитрость, — усмехнулась Щепка. — Видели по дороге деревянных сов? Они лучше всяких стражей будут…
За разговором незаметно одолели последние лиги пути.
Замок мало того, что был выстроен практически на самой вершине скалы, подставленный всем на свете ветрам, мало того, что вела к нему одна-един-ственная узкая тропка, вдобавок он стоял на площадке, отделенной от большей части горной вершины узким перешейком. Но и это не все. Перешеек имел посередине разлом (искуственного или естественного происхождения — бог весть), глубиной около двух десятков метров.
Они перешли через мост, перекинутый к замку над разломом. Мост был не подъемный, однако Сварог почему-то не сомневался, что в случае необходимости хозяевами замка был предусмотрен вариант обрушения моста. Например, взрывом. «Если кто засядет в замке с надежным запасом провианта, предварительно обрушив мост, то долгонько сможет держать оборону, — подумал Сварог. — Но поскольку мост стоит целехонький, делаем вывод, что штурму и осаде замок не подвергался…»
Замок был окружен высокой полуразрушенной стеной с раздвоенными зубцами, покрытой зелеными пятнами мха. От ворот сохранилась одна створа — висела, покосившись, на нижней петле. А от правой створы уцелела лишь железная оковка: бесславно валяется на земле, врастая в дерн.
Земля во дворе была каменистая, с проплешинами песка. Насыпная, следует полагать. Там и сям по двору валялись поросшие лишайником тесаные камни. Трава росла все больше мелкая и редкая, вот разве что вдоль стены с внутренней стороны густо разрослись сочные лопухи. Во дворе сохранился колодец с ведром на цепи, прикованной к вбитому в каменную кладку кольцу. Поскольку трудно себе вообразить родник, бьющий из скалы на такой высоте, надо думать, что колодец призван собирать дождевую влагу. И до сего времени — Сварог из любопытства заглянул в него по дороге — колодец работает исправно, вода в нем стоит, отражая небо, чуть ли не у самого верха.
Замок нельзя было назвать ни большим, ни архитектурно достопримечательным. Архитектурно он представлял собой исполинскую прямоугольную башню, вздымающуюся над головой высотой, с многочисленными узкими окнами-бойницами, обросшую у основания, как пень опятами, одноэтажными пристройками.
Щепка вдруг ускорила шаг и первой, решительно распахнув дверь, вошла внутрь. Сварог догнал ее уже за порогом, отметив походя, что полукруглая дверь преотлично сохранилась и даже не скрипнула.
Полное и беспросветное запустение, какого вполне можно было ожидать, глядючи со стороны, внутри замкам отнюдь не царило. Из стен торчали не слишком проржавевшие крюки для факелов, более того, в них были вставлены загодя приготовленные факелы — только спичку поднеси. Деревянные панели, облагораживающие длинную стену, конечно, почернели и потрескались, но все же от стены не отстали, в труху не превратились, равно как и другое дерево внутри замка, не было трачено жучками-древоточцами. А в углу, в зале нижнего этажа, висели доспехи. Крайне любопытные доспехи, между прочим, и Сварог подметил для себя, что потом надо будет подойти и внимательно их рассмотреть.