Враг моего врага
Шрифт:
Особенной, тяжелейшей, трагедией это обстоятельство являлось для грузино-осетинских семей, а таких здесь тоже немало…
Времени было около пяти вечера, когда три джипа и трофейный микроавтобус остановились возле здания местной школы, где располагался штаб «анклавного» батальона. Командир подразделения, невысокий лысоватый крепыш лет тридцати пяти в звании подполковника, был уже извещен по рации ротным командиром Гелашвили о прибытии в зону их ответственности «спецов». Комбат, произведенный в свое нынешнее звание и назначенный на эту должность всего неделю назад, еще не вполне освоился на новом месте. Прежде он служил в одном из райотделов МВД в Кутаиси, а когда началась реформа армии – с приходом к власти Саакашвили – ему предложили пройти переподготовку и заключить контракт на службу в 21-й Кутаисской бригаде МО. Ну а сюда, в Лиахви, его и еще нескольких офицеров командировали с целью пополнения и укрепления комсостава разворачиваемой в регионе до штатов военного времени кадрированной ЛПБр.
От Гоглидзе ощутимо попахивало вином. Подполковник со своими штабными начал праздновать победу еще с полудня. Застолье, протекавшее под видом штабного совещания, благо комбриг к полудню с группой охранения выехал через Дмениси в Корди, прервалось лишь на полчаса, когда в половине четвертого Ванати был обстрелян «кударцами» – пришлось ненадолго спуститься в переоборудованный под убежище подвал.
Сотрудник, играющий роль старшего группы грузинской «спецуры», предъявил подполковнику свое служебное удостоверение. Тот посмотрел в корочку не совсем трезвым взглядом, широко улыбнулся, радушно произнес густым баритоном:
– Прошу, коллеги, к нашему столу! У меня тут повар отличный… Сейчас мигом шашлыки соорудим!
– Благодарю за приглашение, – сказал «старший», – но вынужден его отклонить. – Он чуть понизил голос: – Мы выполняем специальное задание командования! И в вашем селе пробудем не более трех часов.
– Понимаю… Это ваша группа работала под позывным «Рион»? Мне доложили с НП на высоте, что вы с ними связывались по рации.
– Верно. Но распространяться об этом широко не стоит. Вы меня поняли, подполковник?
– Да, да, конечно… Доложить командованию о вашем прибытии?
– Этого тоже делать не следует! – «Старший» строго посмотрел на грузинского комбата сквозь прорези шлем-маски. – У нас свое командование, своя миссия! И мы по своим каналам уже доложили… кому следует!
– Понятно. – Билидзе достал из нагрудного кармана форменной куртки носовой платок и вытер раскрасневшееся лицо. – Так вы… вы оттуда?
Он показал рукой в направлении севера.
– Да, почти до самой Джавы прошли! – «Старший» вновь понизил голос. – Но это строго между нами!
– О… кей… Я все понимаю. И все же? Тут по радиообмену прошла какая-то странная информация. Вроде как русские начали вводить войска… Это что, правда?
– Небольшие подразделения прошли через Роки! Но мы их скоро уничтожим! Или заставим убраться обратно! Вот что, подполковник. Нам требуется ваше содействие. Но еще раз подчеркну: наша группа выполняет специальное задание! Поэтому ни по рации, ни устно, среди офицеров, о прибытии нашей команды в Ванати распространяться не следует!
– Что за помощь вам нужна? Я к вашим услугам.
«Старший», чуть помолчав, сказал:
– Мы захватили в плен двух кударцев! Хотим их здесь допросить, потому что на ходу, в движении, не было возможности поговорить с ними «по душам».
– Кокойтовцев?!
– Да. Еще четверых бандитов уничтожили из засады! Взяли их транспорт: они пытались вывезти какие-то бумаги в Джаву! Бланки, журналы наблюдения и учета, удостоверения. Несколько ящиков с бумагами, а также упаковки с сотовыми телефонами и портативными УКВ-рациями!
– Ого! Добрая добыча вам досталась… А я могу посмотреть на «кударцев»?
– Хм… – «Старший» задумался. – Добро, для вас сделаем исключение! Но остальным офицерам говорить об этом пока ничего не следует!
Они выбрались из здания школы на свежий воздух. Гоглидзе в сопровождении старшего подошел к грузовому микроавтобусу «Форд», на лобовом стекле которого и на правой люковине имелись следы пулевых отметин.
«Старший» жестом велел одному из своих бойцов открыть люк. Гоглидзе заглянул внутрь. На полу, тесно друг к другу, скорчившись на маленьком пятачке, со связанными пластиковой скруткой руками и с надетыми на голову черными полотняными мешками, лежали двое в грязном, испятнанном кровью камуфляже.
Их охранял один «марсианин». Вся кормовая часть фургона была заставлена какими-то деревянными и картонными ящиками. У одного из пленных чуть выше левого колена виднелась бинтовая повязка, сквозь которую уже успели проступить пятна крови. На рукаве камуфляжной куртки у него пришит шеврон с флагом самоназванной республики. У другого на правом предплечье – белая повязка. Гуглидзе выругался и полез к поясной кобуре за пистолетом.
– Эй, эй… Полегче! – сказал «старший». – Я вас понимаю, подполковник. У меня тоже руки чешутся, так хочется их пристрелить! Но сначала я должен их допросить! Возможно, это не рядовые бандиты! И тогда нам придется отправить их в Гори или даже в Тбилиси!
– Жаль, – сказал Гоглидзе, сунув пистолет обратно в кобуру. – Я бы их вот этой рукой!..
К ним подошли еще двое из группы спецназовцев. Один из них сказал что-то по-английски – судя по тону, он был чем-то сильно недоволен. Из короткого, но энергичного обмена мнениями между тремя спецназовцами – «старший» тоже перешел на английский – подполковник не понял почти ничего, за исключением ругательств – fuck и вариации этого крепкого словца частенько употребляли американские инструкторы, с которыми доводилось накоротке общаться во время службы в Кутаисской бригаде.
Наконец эти двое (один из них дружески хлопнул грузинского комбата по плечу) отошли от микроавтобуса, оставив Гоглидзе наедине со «старшим».
– А они… эти… американцы, да? – полушепотом спросил подполковник. – Они тоже…
– Тссс! – «старший» поднес палец к губам. – Это большой секрет! Вот что, уважаемый… Я верю, что вы храбрый человек! В Сарабуке ваш батальон показал себя с наилучшей стороны! Итак, подполковник, есть просьба. Даже несколько…
– Говорите, все сделаем!
– Первое. Нам понадобится пустующий дом, где мы могли бы разместиться на ближайшие три или четыре часа! Есть такой у вас на примете?