Враг народа. Академия красных магов
Шрифт:
— А где Нина? — пытливо спросила Соня.
— Приболела.
— Что-то часто она болеет… — зеленые глаза подозрительно сощурились.
— Бывает, — Лара пожала плечами.
Словно потеряв интерес, Соня опять отвернулась к окну. Парни, за которыми она наблюдала, были уже у поворота.
— Милый у нас менталист, да? — ноготок игриво царапнул по стеклу, будто пытаясь задеть удаляющийся силуэт. — Нина, насколько я заметила, тоже так думает?..
— Сонь, ну вот чего ты от меня хочешь? — Лара со вздохом остановилась рядом.
— Не понимаю, —
— Твоими же секретами я не делюсь. Тем более вы с ней не подруги.
Парни наконец скрылись за поворотом, и Соня отвернулась от окна.
— Одним секретом можешь с ней и поделиться, — вкрадчиво протянула она. — Мне он тоже понравился, и я заберу его себе. Мне он как раз подходит…
— Но он же не вещь, — возразила Лара.
— Просто идеально подходит, — собеседница, казалось, даже не слушала. — Помнишь, я хотела протестировать кое-что? Но подходящего парня не было… Не буду же я с кем попало…
— Брат в курсе? — устало, явно не желая спорить, спросила Лара.
— Брат сказал: да делай ты, что хочешь. Вот я и собираюсь… Осталось только выбрать момент поудобнее…
Несколько мгновений Лара смотрела на нее, собираясь что-то добавить, а потом просто махнула рукой и ушла наверх в свою комнату. Не став стучать, распахнула дверь и шагнула в темноту. Интерьер внутри был как у всех: длинный стол с двумя стульями у окна, два шкафа с зеркалами у разных стен и две кровати напротив — обе пустые. Где сейчас Нина — она и сама точно не знала, но по просьбе подруги всем остальным приходилось врать.
— Вообще, — сказал Генка, тихо шагая рядом, — на выходе написано, что после одиннадцати покидать общежитие нельзя.
— Возможно, — отозвался я, — не читал.
— Будем считать, что и я не читал, — хмыкнул он.
В коридоре, по которому мы крались, не раздавалось ни звука, а в большинстве комнат уже вовсю храпели. Осторожно приоткрыв входную дверь, где действительно что-то такое было написано, мы с Генкой выскользнули на улицу. Ночь мгновенно окружила со всех сторон. В темноте раскидистые кроны деревьев казались огромным кляксами, а кусты и вовсе напоминали сотрудников КМБ.
Улизнув из общежития, через освещенный фонарями парк мы зашагали к нашему новому спортзалу. Правда, принадлежал он нам не полностью, а лишь частично — но для начала и этого вполне достаточно. Пока его не откроют официально, мы решили ходить сюда по ночам, а потом у нас будет час утром, два вечером и целое воскресенье, как договорились со Спартой.
Входная дверь, совсем новая, отчетливо пахла деревом. Замка на ней пока не было, а на окнах, куда уже установили рамы, отсутствовали стекла — оставляя множество способов проникнуть внутрь.
— Никого нет? — спросил я, подозревая, что нас за это не похвалят.
— Никого, — Генка торопливо осмотрелся.
Я потянул за ручку, и дверь с бодрым скрипом отворилась, словно приветствуя нас. Мы с любопытством переступили новенький порог. Деревом пахло отовсюду: от стен, пола, потолка — будто залез в гигантское дупло. В углу стояли ящики с гвоздями, вернувшиеся после поединка на место, рядом лежали молотки, пилы и обрезки досок. Спортзал изнутри пока что напоминал огромный деревянный сарай, но от мысли, что этот сарай наш, становилось радостно. Главное, что тут не было намозоливших глаз воронок уловителей, болтавшихся даже в парке почти под каждым фонарем.
— Ну как тебе? — довольно спросил я.
— Шикарно, — не менее довольно протянул Генка, — мы тут такого наворотим! Без этих пищалок что угодно можно…
И начать я собирался прямо сейчас.
— В общем, — я повернулся к нему, — смотри, что я теперь умею…
Показать ему не терпелось с самого экзамена. Я развернул ладонь, и по коже мгновенно разлилось яркое синее свечение, захватывая пальцы и пропитывая воздух. Оно теперь получалось само — послушно и без усилий — мне даже не надо было стараться, достаточно лишь захотеть. Однако что с ним делать дальше, пока оставалось загадкой.
Генка молча смотрел на мою руку, будто ожидая, когда я начну.
— Ну как? — спросил я, поигрывая сияющими пальцами.
— Что как? — переспросил он.
— Свечение! Посмотри, какое яркое…
— Где? — не понял он и завертел головой по сторонам, глядя куда угодно, но только не на мою светящуюся ладонь, распахнутую чуть ли не перед его носом.
— Да на руке, — отозвался я. — Ты шутишь, что ли?
Генка озадаченно уставился на мои пальцы, охваченные густой сочной синевой, а потом с ухмылкой поднял глаза на меня.
— Ты шутишь!
— Чего? — теперь уже не понял я. — Не видишь, что ли?
— Чего? — переспросил он.
Разговор напомнил перекличку двух глухих.
— У меня сейчас вся рука светится синевой, — чуть нетерпеливо произнес я. — Ты это видишь?
Пару мгновений Генка недоверчиво смотрел на мою ладонь.
— С твоей рукой, — ответил он, — сейчас ничего не происходит. Ты точно не шутить?
— Похоже, что я шучу?
Следом за первой я распахнул и вторую ладонь, и обе тут же залились насыщенной синевой, которая не поделилась надвое, а, наоборот, вдвое умножилась — словно чем больше ее было, тем ярче она становилась. Мои пальцы, узоры кожи, воздух над руками — все было окутано этим сиянием.
— И на второй не видишь? — спросил я.
Взгляд друга внезапно стал обеспокоенным.
— Ты, наверное, сегодня тоже сильно устал. Все-таки такой поединок… Может, лучше пойти поспать?
Я не устал. И чувствовал себя прекрасно. Разве что начинал сердиться.
— Давай проясним, — начал я, стараясь говорить спокойно, — у меня сейчас обе руки в синеве, и я это отчетливо вижу, а ты нет. Может, это какая-то моя стихия?
— Стихия, — отозвался Генка, — это то, что видят все, а не только ты. А то, что видишь только ты, называется галлюцинациями. Пойдем обратно, — мягко предложил он, — отдохнешь, поспишь, и завтра все пройдет…