Враг Шарпа
Шрифт:
Скрипнула дверь, кто-то кашлянул, привлекая внимание. Шарп обернулся и увидел одного из стрелков.
– Что-то случилось?
– Наилучшие пожелания от капитана Фредриксона, сэр, – в руках стрелок держал лист бумаги.
– Спасибо, – Шарп развернул записку.
«Партизаны на севере, востоке и юге. Какой пароль на сегодня? Я получу свою драку или нет?» – прочел он. Подпись на этот раз гласила: «Капитан Вильям Фредриксон, 5-й бат. 60-го, в отставке». Шарп усмехнулся, позаимствовал у Брукера карандаш и пристроился писать на краю обрушившейся бойницы. «Пароль на сегодня: терпение, отзыв: добродетель. Ждите свою драку на рассвете. Ночью моих часовых к востоку от ручья не будет. Удачной охоты. Ричард Шарп». Он отдал записку стрелку и проводил его взглядом, затем передал пароль Брукеру.
– Кстати, лучше предупредите часовых о партизанах: кто-то из них может пожаловать к нам ночью.
– Да, сэр.
И выше нос, ублюдок ты этакий, хотел добавить Шарп.
– Можете выполнять, капитан Брукер.
Минуты текли неторопливо. Артиллеристы смели снег с запальных отверстий своих орудий: скоро стволы стану слишком горячими, и снег, сейчас покрывающий бронзу слоем не меньше дюйма толщиной, растает. Каждое орудие было более семи футов длиной и помещалось на лафете между пятифутовых колес. В зарядных ящиках у каждого лежало по сорок восемь ядер, в передках еще по девять, и пушкари горели желанием отправить их все в восточный фасад монастыря, втоптать его на землю, чтобы впустить целый батальон пехоты. Этот батальон днем шел в хвосте колонны и практически не был затронут ракетами; он двинется в атаку с последним лучом солнца. Потом, под покровом темноты, французы перевезут пушки, пробьют амбразуры в южной стене, и двенадцатифунтовые монстры обратятся против замка. Пушкари покажут, как надо делать свою работу.
За пять минут до четырех долина казалась пустынной: фузилеры попрятались за каменными стенами, стрелки – в неглубокие окопы, вырытые среди кустарника, французы притаились в селении.
Шарп взобрался на надвратную башню и притопывал ногами на холодном снегу, переговариваясь со стрелками.
– Должно быть, сейчас начнут.
В дула пушек полетели саржевые мешки с порохом, за ними последовали ядра с все еще привязанными к ним для устойчивости деревянными «башмаками»: они сгорят в полете. Сквозь запальные отверстия канониры проткнули мешки, потом вставили запальные трубки: крутой уклон запальных отверстий заставил каждую скользнуть точно к цели. Полковник взглянул на часы: без двух минут четыре.
– Чума им на голову! Огонь!
Восемь орудий откатились назад, проделав в снегу восемь пар глубоких борозд, и расчеты взялись за работу, снова устанавливая их на позиции с помощью веревок и гандшпугов. [125] Канониры в это время протирали губками шипящие стволы и готовили новые заряды.
Первые ядра ударились оземь в сотне ярдов от монастыря, подскочили и грохнули в стену. По мере того, как стволы будут нагреваться, место отскока станет смещаться все ближе к цели, пока отскока и вовсе не понадобится.
125
Рычаг из крепкого дерева (реже – железный лом), длиной около 2 м и толщиной 5-10 см для приподнимания грузов.
– Огонь!
С надвратной башни пушек видно не было, но длинные красные вспышки и блики на снегу выдавали их расположение. Шарп наблюдал, как залп за залпом окрашивает снег багрянцем. Пушкари старались изо всех сил, залпы шли все чаще, ритм движений расчетов из тягучего стал размашистым – именно так работают хорошо подготовленные артиллеристы: каждый знает свою задачу, каждый гордится тем, что выполняет ее на отлично. Алые вспышки мелькали одна за другой, ядра били в стену монастыря; возведенная вовсе не для защиты, она вскоре пошла трещинами и рухнула.
– Огонь!
Монастырь потихоньку затягивало дымом, медленно плывшим под натиском падающего снега. Снежинки шипели, падая на горячие стволы орудий, а те раз за разом подпрыгивали и откатывались назад, но расчеты разворачивали их снова, заряжали, стреляли, пока тяжелые монастырские двери не разлетелись в щепки.
– Огонь!
Каждый залп окрашивал багрянцем плывущее облако дыма: небо было угольно-черным, долина – белой, а северный ее край алел.
– Огонь!
Гром выстрелов эхом гулял по холмам, стряхивал снег с крыш домов в селении, заставлял дребезжать стекла в трактире.
– Огонь!
Стена содрогнулась, взметнулось облако пыли, и следующее ядро попало уже во внутреннюю стену клуатра, пробив штукатурку вместе со старой кладкой. Пушки снова отпрыгнули назад, их расчеты взмокли от пота, несмотря на мороз. Полковник с гордой улыбкой оглядывал своих людей.
– Огонь!
Теперь беззащитный верхний клуатр был распахнут прямо в долину: артиллерия с близкого расстояния буквально разодрала стену заброшенного монастыря, и лишь горький дым первых залпов витал между сломанных колонн, покрытых искусной резьбой.
– Огонь!
Граб был поражен в самое основание ствола: он взлетел в воздух, скребя остатками корней, а потом вместе с украшавшими его снегом, лентами и солдатские пуговицами рухнул наземь.
– Огонь!
Кот, рождественским утром осторожно гулявший по мраморным плитам, шипел в подвале, выпустив когти. Шерсть у него на загривке стояла дыбом. Ему казалось, что все здание вокруг него ходит ходуном.
– Огонь!
Стрелок на башне тронул Шарпа за рукав:
– Вы видите, сэр?
По северному краю долины двигался французский батальон; синие мундиры мелькали в дыму мрачными пятнами на белом снегу.
– Огонь!
Последний залп, сокрушивший резную арку, обрушил на плиты клуатра лавину снега и земли с крыши. Вольтижеры радостно завопили и ринулись вперед, спотыкаясь в снегу. В монастыре прогремели первые мушкетные выстрелы.
– Пора, – произнес Шарп. – Пора!
– Сэр?
– Нет, ничего, – уже почти совсем стемнело, и ему показалось, что глаза сыграли с ним злую шутку.
Защитники монастыря, укрывшиеся во внутреннем клуатре, побежали, как им и было приказано. Вверх по ступенькам, потом по накату в дальний клуатр – и по местам. Выстрелы мушкетов и винтовок разорвали темноту: всего один залп – и они прыгнули. Кто-то скатился по осыпи в верхний клуатр, перебрался через рухнувшую под артиллерийским обстрелом стену и побежал к замку; остальные, прыгнув с крыши, неуклюже приземлились на засыпанном снегом склоне и тоже добрались до замковых укреплений. Шарп оглядел долину: кавалерии не видать, а значит, нет необходимости посылать три роты фузилеров прикрывать отход.