Враг Шарпа
Шрифт:
Французы, увидев поспешное бегство, завопили и дали прощальный залп, потом батальон перевалил через развалины стены, и долину огласили радостные крики: они одержали первую победу.
– На передки! – полковник хотел поскорее доставить пушки в монастырь; в так и не сделавшие ни одного выстрела гаубицы лошади уже были впряжены.
Рассыпавшись по монастырю, батальон обнаружил бочки со спиртным: их оставил Шарп в надежде, что французы перепьются до беспамятства. Но офицеры тоже увидели бочки. Они взвели свои пистолеты и прострелили дно каждой бочки. Вино полилось прямо на снег.
– Вперед! Двигайтесь! – нужно было дать дорогу пушкам.
А защитники монастыря тем временем уже добрались до замка. Один хромал, подвернув ногу при падении, другой сыпал проклятьями, получив французскую пулю пониже спины: известие об этом встретил общий хохот.
Шарп перегнулся через парапет во двор:
– Рассчитаться!
Фузилеры успели первыми:
– Все здесь!
За ними ответили стрелки Кросса:
– На месте!
– Лейтенант Прайс?
Лицо лейтенанта было белее снега.
– Харпса нет, сэр! – крикнул он, не веря самому себе. Вокруг него стрелки из роты Шарпа настороженно глядели вверх, как будто надеясь, что Шарп сотворит для них чудо. Лейтенант Прайс страдальчески воскликнул: – Вы слышите, сэр?
– Я слышу. Закрывайте ворота.
Снизу раздался судорожный вздох.
– Сэр?
– Я сказал, закрывайте ворота, – заорал Шарп.
Он повернулся и уставился в темноту. Над долиной медленно шел снег. Он проносился над стенами и ложился на свежие могилы, кружился над перевалом, откуда должна прийти помощь, падал на рухнувшую восточную стену монастыря.
Харпер сказал, что ирландцам удача без надобности. Шарп вздрогнул, услышав звуки мушкетных выстрелов, донесшиеся из монастыря, откуда не вернулся только Патрик Харпер.
Лейтенант Прайс взлетел на башню, задыхаясь после подъема по крутой винтовой лестнице.
– Он был с нами, сэр! Я не могу понять, что с ним случилось!
– Не волнуйся, Гарри.
– Мы можем вернуться за ним, как совсем стемнеет, сэр! – настаивал Прайс.
– Я сказал, не волнуйся, Гарри, – произнес Шарп, уставившись на север, в дымные сумерки.
Ich hatt' einen Kameraden, Einen bess'ren findst du nicht...
Глава 25
На войне, как и в любви, кампании редко идут так, как были задуманы, и французский генерал, сидя у камина в трактире, тоже решил поменять свои планы.
– Задача остается прежней, джентльмены: отнять у британцев север Португалии. Если мы не можем добраться до Вила-Новы, займем Барка-де-Альва. [126] Эффект будет тем же, – он повернулся к артиллерийскому полковнику. – Сколько времени уйдет на установку орудий?
126
Селение в Португалии на границе с Испанией у слияния рек Дуэро и Агеда, где находился крупнейший в регионе мост на дороге из Саламанки в Опорто.
– До полуночи, сэр, – надо вручную откатить пушки в монастырь, проделать в южной стене амбразуры, но дело это недолгое. Были опасения, что британские стрелки попытаются вмешаться, но пока их не было видно.
– Прекрасно. Кто-нибудь знает, во сколько рассвет?
– Двадцать одна минута восьмого, – в таких вещах Дюко всегда был точен.
– Ох уж эти мне долгие ночи! Хотя мы знали об этом, когда выступали, – генерал глотнул мутного кофе и снова оглянулся на артиллериста. – Гаубицы, Луи. Я хочу, чтобы завтра в замковом дворе никто даже пальцем шевельнуть не смел.
Полковник усмехнулся:
– Сэр, могу добавить еще пару орудий.
– Можете – сделайте, – улыбнулся генерал. – Merci [127] , Александр, – он взял предложенную Дюбретоном сигару, покатал ее между пальцами и склонился к огню. – Когда сможем начать стрелять?
Артиллерист пожал плечами:
– Когда скажете, сэр.
– В семь? И поставьте еще две батареи на южном краю селения, чтобы бить прямо через брешь, хорошо? – полковник кивнул. Генерал улыбнулся: – Картечью, Луи. Это не даст им пускать чертовы ракеты. Я хочу, чтобы любой, кто высунется из укрытия, был мертв.
127
Спасибо (фр.).
– Так и будет, сэр.
– Но ваши канониры будут в досягаемости для чертовых стрелков на холме, – медленно проговорил генерал, как бы думая вслух. – Думаю, надо их чем-то занять. Вы верите, что там есть ракеты? – повернулся он к Дюбретону.
– Нет, сэр. Кроме того, я не думаю, что они смогут стрелять через кустарник.
– Я тоже. Значит, пошлем один батальон на холм, а? Пусть займут стрелков.
– Всего один, сэр?
В очаге трещал огонь, искры сыпались на подсыхающие сапоги, а план прорабатывался все тщательнее. Батальон, усиленный вольтижерами, атакует дозорную башню; два двенадцатифунтовика вместо того, чтобы передвинуться в монастырь, зальют терновник картечью и перебьют всех британцев в зеленых куртках; гаубицы из монастыря превратят замковый двор в бойню, а орудия к югу от селения будут бить по руинам восточной стены и траншее, так что ракеты к стапелям доставить не удастся. Под прикрытием пушек пехота поутру возьмет деморализованный гарнизон в байонеты, и французы двинутся к мосту в Барка-де-Альва, к победе. Генерал поднял свой бокал с бренди.
– За победу во имя императора.
Все собравшиеся нестройно повторили тост и выпили, один лишь Дюбретон проворчал:
– Слишком уж легко они отдали монастырь.
– У них не хватает людей, Александр.
– Это правда.
– Их напугали мои пушки, – усмехнулся артиллерийский полковник.
– И это правда.
Генерал снова поднял бокал.
– А значит, завтра мы победим.
– И это правда.
На брусчатку замкового двора нанесло снега. Снежинки шипели в костре, таяли на крупах лошадей ракетчиков, холодной слякотью оседали на шинелях часовых, всматривавшихся в ночь в ожидании возможной атаки. Замки мушкетов и винтовок замотали тряпками, чтобы не намочить порох на полках. В монастыре горели костры, освещая работавших там, где когда-то были двери, французов: они сооружали из тяжелых камней баррикаду, на которую потом водрузят пушку.
Иногда над долиной раздавался сухой треск винтовочного выстрела, и пуля откалывала кусочек каменной кладки или заставляла кого-то упасть на землю, чертыхаясь и зажимая рукой рану, но потом французы прикрылись пустыми зарядными ящиками, и стрелки решили поберечь порох. Фредриксон выдвинул свои пикеты далеко в долину. Им был дан приказ не давать французам сомкнуть глаз, стрелять на свет, держа нервы противника в постоянном напряжении. А на холме фузилеры, вне себя от ярости, проклинали маньяка, приказавшего им среди ночи поискать кроличьи норы. Подумайте только: кроличьи норы!